Джеки Даррелл - Звери в моей постели

После этой вылазки Крис решил, что нам необходимо отправиться в Квинсленд к Дэвиду Флею, управляющему заповедника в районе БерлиХедс, у самой границы Квинсленда и совсем близко от популярных у австралийских любителей серфинга пляжей Золотого берега. Джерри не один год рассказывал мне об этом человеке, посвятившем свою жизнь охране природы Австралии и преуспевшем в выращивании в неволе утконосов.

С первой минуты их встречи было очевидно, что Даррелл и Флей родственные души, и вскоре они были всецело поглощены обменом мнениями о проблемах дикой фауны и ее выживания во всем мире.

Мы с Крисом воспользовались случаем прокатиться в Брисбейн за деньгами. Несмотря на осень, в Квинсленде царила чудесная погода, и было так приятно отогреться после студеной Виктории и холодных ветров Канберры. Джим, пользующийся каждой возможностью улизнуть, когда Парсонс был занят чемто другим, провел день на пляже и едва не был съеден акулами.

Мы провели несколько изумительных дней в обществе Дэвида Флея и его жены Ингрид, и они с удовольствием показывали нам своих подопечных. Прежде всего мы увидели колонию коал, в том числе детеныша, который был крайне недоволен, когда его извлекли из маминой сумки, и поспешил вернуться туда, как только Дэвид выпустил малютку. Один эмуальбинос с ходу проникся великим расположением к Дарреллу и следовал за ним по пятам, влюбленно заглядывая ему в лицо изза спины, даже попытался убедить его помочь насиживать лежащие в гнезде большие яйца. Но самой яркой персоной в коллекции Дэвида был властный молодой казуар по имени Клод; он чувствовал себя хозяином в загоне и меткими пинками отгонял кенгуру, мешающих его прогулкам.

Главной прелестью коллекции Флеев я назвала бы то, что все животные были ручные и сразу узнавали Дэвида. Даже утконос (а эти животные известны своим строптивым нравом) позволял ему брать себя на руки. В подвале дома Дэвида помещалась отличная коллекция рептилий, а также несколько выращенных им мелких млекопитающих. Дэвид Флей – один из немногих австралийцев, кто вопреки равнодушию, а то и враждебности фермерских кругов всей душой отстаивает право дикой фауны на существование наряду с овцами и крупным рогатым скотом.

Мне было грустно, когда съемки кончились, и мы оставили Криса и Джима наслаждаться заслуженным отдыхом, а сами помчались в Сидней, чтобы поспеть на пароход, идущий в Сингапур. В Сиднее нас опять перехватила пресса, и на этот раз мы были во всеоружии, рассказали, как нам понравилась страна и ее фауна, чем немало удивили большинство журналистов.

Прибытие в Малайзию сильно отличалось от нашего появления в Новой Зеландии и Австралии. Сойдя на берег в Сингапуре, мы обнаружили, что Крис и Джим оторвались от услад Большого Барьерного рифа, чтобы встретить нас. Крис даже разрешил нам задержаться в городе на целые сутки, что, впрочем, нас не так уж обрадовало – в Сингапуре царила жара, и город страдал от нехватки воды.

Даррелл был счастлив снова оказаться в тропиках; он всегда мечтал посетить Малайзию, в основном потому, что много хорошего слышал об этой стране от друзей. На дамбе, отделяющей Сингапур от материка, не обошлось без небольшого происшествия: наш лендровер едва не остался без колеса, но британские военные вовремя пришли нам на выручку. Ближе к вечеру нас ожидал прием в офисе британской прессы в КуалаЛумпуре, однако на полпути туда полетел один сальник, и со скоростью десять километров в час мы с трудом доковыляли до маленького городка, где хозяин китайского гаража подремонтировал машину. В итоге мы прибыли в малайзийскую столицу с большим опозданием и на прием не попали.

Нас разместили в роскошной гостинице с кондиционером, с ванными в каждом номере. И кормежка была отличная – на выбор европейские и китайские блюда. Джим упрямо заказывал только мясо с двумя видами овощей, тогда как мы трое позволяли себе вкушать более экзотические блюда. Джим постоянно подозревал, что местные жители сговорились его отравить, и, хотя оставался верен европейской кухне, достукалсятаки до легкой дизентерии.

Наша гостиница, судя по всему, служила центром притяжения для китайской общины, посему я великодушно вызвалась сидеть в ресторане спиной к залу, чтобы наши трое мужчин могли без помех глазеть на входящих китаянок [57] В жизни никогда не глазел на женщин. Разве что подмигну или как бы невзначай уроню толстый бумажник. Дж.Д. . Я всегда знала, когда появлялось очередное экзотическое создание, потому что в ту же секунду разговор за нашим столом прекращался и три головы, три пары глаз обращались в ту сторону. Европейские женщины явно не смотрятся в Малайзии, да и вообще на Востоке: не тот климат [58] Европейские женщины нигде не смотрятся, включая Европу. Дж.Д. , да и грациозностью они не идут в сравнение с местными дамами. Однажды мы поднимались в лифте вместе с одной малайзийкой, так Джима и Криса едва не расплющили закрывающиеся двери, когда они жадно провожали ее глазами. Увидев на другое утро ту же особу в обществе уродливого европейца, они были поражены.

– Чем таким он обладает, чего мы лишены? – пробурчал Джим.

– Деньги? – предположила я.

Еще одна черта КуалаЛумпура, привлекшая внимание наших мужчин – обилие массажных кабинетов, как здесь для отвода глаз называют бордели. Правда, сколько я их ни подбадривала, ни один не решился проверить, что кроется за вывеской [59] Беспардонная ложь. Дж.Д. .

Еще до прибытия в Малайзию мы с Джерри предупредили Криса, что чиновники в тропиках – совсем не то что их собратья в умеренном поясе. Он пообещал не лезть на стену и не беситься, если возникнет какаянибудь заминка, но когда по истечении полутора недель еще не было снято ни одного метра пленки, Крис уже собрался покончить с собой. Однако тут наметился наконец просвет, и мы решили отправиться в Национальный парк Таман Негара, расположенный на стыке штатов Келантан, Паханг и Тренгану. По отличным дорогам мы доехали до небольшого города КуалаЛипис на реке Джелай, где старший охотинспектор предложил нам свой катер, который и доставил нас вверх по реке в Национальный парк площадью свыше 400 тысяч га. КуалаЛипис не так уж мал, в нем есть современного вида банк и кинотеатр, и мы переночевали здесь в не очень приглядном рестхаузе. На другой день рано утром пришел местный катер, и мы помчались по реке с умопомрачительной скоростью. Джим, купивший шляпу армейского типа, сидел рядом со мной на носу, когда внезапный порыв ветра лишил его головного убора. Он совершенно серьезно уверял, что даст дуба от солнечного удара, и мы пообещали, что купим ему узорный тропический шлем, когда вернемся в КуалаЛумпур... Вскоре, миновав излучину, мы увидели на высоком берегу деревушку, и рулевой решил причалить, чтобы когото навестить. Джим обрадовался и возвестил, что пойдет с ним, поищет себе шляпу. Не обращая внимания на наш саркастический хохот, он полез наверх, пообещав принести попить чегонибудь холодненького. И пристыдил нас, вернувшись минут через десять в шляпе, держа в руках четыре бутылки кокаколы со льда. Гдето в гуще глинобитных хижин он отыскал крохотную лавку с холодильником и широким выбором головных уборов.