Гилберт Клинджел - Остров в океане

Тем не менее не все рыбы, пытающиеся противостоять приливу, столь же безрассудны, как морские окуни. Иные из них, добиваясь своего, проявляют удивительную смекалку. По большей части это мелкие рыбы типа красного, темноглазого берикса, серебряной лунной рыбы и селены. [69]Они ловко лавировали, уклоняясь от течения, кружились в защищенных скалами местах, где образуются противотоки, забивались в норы и расщелины и часто останавливались, как будто для того, чтобы передохнуть.

Самыми забавными среди них были селены. Их легко узнать, потому что они всегда гуляют парочкой. Другие рыбы появлялись в одиночку, целыми косяками или небольшими стайками по шести-семи особей, а эти — только вдвоем. Очевидно, существует какая-то магия чисел. Семь — любимое число в фольклоре, тринадцать предвещает несчастье, все удачи приходят по три кряду. Двойка всегда будет напоминать мне об этих рыбках. Впервые я столкнулся с ними во время подводной экскурсии во Флориде; они плавали вдвоем, и с тех пор я редко видел их не в паре. Всегда рядышком, всегда вдвоем, они неразлучны, как Дамон и Питиас. Если одна рыбка нырнет, другая следует за ней, если они поворачивают, то всегда вместе. Что делает одна, то делает и другая, и этому трудно придумать какое-либо объяснение, ибо эти рыбки не составляют пар для того, чтобы строить гнезда, как делают некоторые породы рыб.

Все парочки удивительно походили друг на друга. Лобная кость у них круто спускается вниз, и они выглядят так, будто постоянно ищут погребенное на дне сокровище. Со спины у них гирляндами свисают длинные кружевные нити. Характерную их особенность составляет еще и то, что они очень сплющены с боков. Если рыбка плывет прямо на тебя, видишь только тоненькую полоску, и очень забавно наблюдать, как эта полоска внезапно превращается в широкий овал, когда рыбка поворачивается.

Хотя течение уносит в открытое море огромное количество рыбьей молоди и икры, оно же доставляет богатую поживу множеству «рыбаков», притаившихся на прибрежных скалах. Я говорю не о людях, а о самых разнообразных существах, вооруженных поразительным набором крючков, сложных ловушек, ядовитых стрел и хитроумно сплетенных сетей. Среди тех, кто предпочитает сети, самое удачливое и забавное создание — морская уточка. С первого взгляда может показаться, что нет существа глупее на свете. Однако она достаточно сообразительна и предприимчива, чтобы поддерживать свое существование в каких угодно условиях — от ледяной Арктики до столь же обледенелой Антарктики. Во всех мировых океанах буквально нет ни одного места, где бы не селилась морская уточка, раскидывающая свои сети. Ей ничего не стоит совершить кругосветное путешествие на брюхе какого-нибудь грязного угольщика или предпринять увеселительную прогулку на ките. Некоторые виды китовых морских уточек так привередливы, что соглашаются селиться только на губах или на плавниках, другие предпочитают горло или живот. А есть разновидности, занимающиеся воздушным спортом; эти живут на летучих рыбах. Имеются даже любительницы мертвых медуз, прикрепляющиеся к их зонтикам.

В воде морские уточки довольно красивы, хотя и не могут похвастаться расцветкой, так как окрашены весьма тускло. Их главный козырь — сети, удивительно тонкие и изящные. По существу говоря, это ноги, переродившиеся в нечто вроде живого невода; чтобы оценить их по достоинству, их надо увидеть. Они похожи скорее на перья, чем на обыкновенные ноги, но морская уточка нуждается в них не меньше, чем человек в руках, рыба в плавниках, а птица в крыльях. Ходить на них, конечно, невозможно, однако жизнь животного всецело зависит от этих необыкновенных ног; именно они создают циркуляцию воды, необходимую для выделения кислорода, которым дышит уточка. А ее желудок находится в прямой зависимости от расторопности ног. Морская уточка живет благодаря тому, что дрыгает ногами.

Вопреки распространенному мнению, морская уточка вовсе не принадлежит к моллюскам, хотя и проводит большую часть своей жизни в раковине. Вместо того ее следует отнести к обширному классу ракообразных, к которому принадлежат омары, креветки и друг гурманов — съедобный краб. Морская уточка причисляется к подклассу Cirripedia, что буквально означает «усоногие».

Никто не застрахован от ошибок, в том числе и биологи. Долгое время они считали морскую уточку моллюском, сильно отклонившимся от общего типа. Истина восторжествовала, когда какой-то дотошный ученый вздумал исследовать ранние стадии развития этого мнимого моллюска. Вылупившийся из яйца молодняк настолько отличается от взрослых особей, что трудно поверить в их родство. У молодой уточки нет никакой раковины. Она плавает и не походит ни на одно живое существо на свете, напоминая разве что какого-то фантастического москита. На ранних стадиях развития уточка снабжена волосами, щетиной, колючками и какими-то длинными волочащимися придатками. Это настоящее ракообразное, ибо оно сегментировано и походит на молодь некоторых ракообразных. Мало-помалу облик этого крохотного чудовища меняется, по бокам у него, как ни странно, вырастает по маленькой раковине. Уточка пускается в странствия, ища, где бы пристроиться и зажить вполне взрослой жизнью в своем известковом доме. Инстинктивно или случайно найдя удобное местечко, она переворачивается вниз головой, прочно приклеивается, окружает себя известковыми стенами и начинает дрыгать ногами — и так уже до самой смерти. Ее ноги, которые у другого ракообразного превратились бы в клешни, закручиваются и становятся бахромчатыми, напоминая с виду перья.

Я пробрался к валуну, где пристроилась целая колония морских желудей, родных братьев морских уточек, чтобы посмотреть, как они улавливают щедрые дары прилива. Они весьма напоминали действующие вулканы: выпустят клуб бурого «дыма» и тотчас втянут его обратно. Приглядевшись, я обнаружил, что это не дым, а движения переплетающихся ног, которые сперва выбрасываются наружу, а затем быстро втягиваются, загибаясь внутрь, чтобы не выпустить пойманной добычи. Вода вытекает через промежутки между ножками.

Я осторожно дотронулся пальцем до одного из нежных перышек цирри, как они прозваны в зоологии. Ножка немедленно втянулась внутрь и две прочные пластинки тут же загородили вход. Эти пластинки так хорошо пригнаны, что не пропускают ни воды, ни воздуха, и морской желудь, если захочет, может отгородиться от всего мира. Таким образом морские желуди пережидают часы отлива, когда остаются совершенно беспомощными вне пределов своей родной стихии. Им не страшен ни бушующий прибой, ни рыскающие вокруг хищники. Мне часто приходило на ум: вот если б мы могли избавляться от непрошеных посетителей, сборщиков налогов и подобных, попросту захлопнув дверь!