Джеральд Даррелл - Натуралист на мушке, или групповой портрет с природой

В нашем распоряжении уже имелись превосходные кадры подземной барсучьей жизни, отснятые Эриком Эшби, позволившим барсукам вырыть норы под его домом. С помощью своеобразного перископа он может наблюдать и снимать своих барсуков под землей. Для завершения эпизода Джонатан хотел сделать несколько кадров со мной и Ли у входа в барсучью нору, встречающих выскакивающего нам навстречу животного.

— Вы укроетесь в засаде у барсучьей норы на другой стороне долины, — пояснял Джонатан, — а затем, когда стемнеет, барсуки выйдут наружу.

— А ты что, их об этом попросил? — съязвил я.

— Да, они обязательно выйдут, — без тени сомнения ответил Джонатан. — Они выйдут на сандвич.

— Сандвич? Какой сандвич? — удивилась Ли.

— Сандвич с арахисовым маслом, — сказал Джонатан.

— Объясни, что ты имеешь в виду, — попросила Ли.

— Барсуки, — авторитетно заявил Джонатан, — так вот, барсуки находят сандвичи с арахисовым маслом совершенно неотразимыми. Они пройдут много миль, чтобы получить хоть один. Протащи через лес сандвич с арахисовым маслом, и барсуки со всей округи последуют за тобой.

— Где это тебе удалось раздобыть такую ценную информацию? — поинтересовался я.

— Я вычитал это в одной книге о барсуках, — поделился Джонатан. — Там говорится, что это самый верный способ.

— По мне, это звучит довольно странно, — сказал я. — Мне никогда не приходилось слышать о приманивании барсуков арахисовым маслом.

— Бурундучки любят арахисовое масло, — неожиданно вспомнила Ли. — Мне приходилось кормить их так в Мемфисском зоопарке, поэтому вполне вероятно, что барсукам оно тоже понравится.

— Они находят его неотразимым, — повторил Джонатан, — и все на свете отдадут за сандвич с арахисовым маслом.

Вооружившись достаточным запасом сандвичей с арахисовым маслом, мы отправились в лес, где было много барсучьих нор. К несчастью, местность была густо населена и повсюду виднелись следы недавнего пребывания человека.

— Боюсь показаться пессимистом, — сказал я Джонатану, — но что будет, если барсуки все же не выйдут на приманку?

— Я и это предусмотрел, — сказал он, взглянув на часы. — С минуты на минуту прибудет барсучье подкрепление.

— Какое подкрепление? — переспросила Ли.

— Один малый по имени Дэвид Чефф, — ответил Джонатан. — У него живут два ручных барсука. Вот он и прибудет с ними с минуты на минуту и если дикие барсуки все-таки не покажутся, у нас по крайней мере будут ручные.

Итак, камеры были наготове, и мы с Ли заняли свой наблюдательный пост. Как и следовало ожидать, барсуки так и не появились. И это нисколько не удивительно, так как, несмотря на все предосторожности, проявляемые съемочной группой фильма, мы не могли быть абсолютно бесшумны, а у барсуков очень тонкий слух.

Как раз в это время прибыл огромный бородач Дэвид Чефф с парой симпатичных молодых барсуков. Нетерпеливых и фыркающих от возбуждения животных достали из клеток и выпустили у барсучьей норы.

— А теперь, — скомандовал Джонатан, — все, что от тебя требуется, — это чтобы ты сказал прямо в камеру: «Существует единственно верный способ выманить барсука из норы. Он так же, как и мы, люди, обожает сандвичи с арахисовым маслом. Используя их как приманку, вы можете заставить выйти из норы любого, даже наиболее упрямого». Далее ты бросаешь сандвич у самого входа в нору, и барсуки с восторгом набрасываются на него.

Послушно проговорив свои слова в камеру, я бросил сандвич перед входом в нору. Как по команде, оба барсука приблизились к нему, понюхали, а затем поспешно бросились прочь, яростно чихая и всем своим видом выражая явное неудовольствие. Не вызывало сомнений, что этой паре барсуков сандвич с арахисовым маслом пришелся совсем не по вкусу. И конечно же, этот случай еще раз укрепил Джонатана в его уверенности, что матушка-природа абсолютно не желает с ним сотрудничать.

Исколесив весь свет в поисках различных животных, я часто поражался, какое разнообразие живых существ можно найти в английской сельской местности.

Уже более тысячелетия поля и пастбища в Англии традиционно огораживают густой живой изгородью. Впервые вторгшись в Британию, саксы начали валить лес, или Уайлд Вуд*, как они его называли, с тем чтобы расчистить землю под луга и пашни. Тогда и возникла идея живой изгороди, которая должна была служить границей пахотных угодий и своеобразным «пастухом» скота. Вскоре саксы нашли идеальное для этой цели растение — боярышник. Хорошо размножающийся с помощью отводков и черенков, боярышник быстро разрастался в густую, непроницаемую, колючую изгородь, прекрасно защищавшую от ветров, непроходимую для скота. Взращенная на месте сведенного строевого леса, она взяла на себя заботу о жившем там зверье. Подсчитано, что протяженность живой изгороди, превратившей сельский пейзаж Англии в некое подобие шахматной доски, составляет около полумиллиона миль. Это гениальное изобретение средневековья служило не только убежищем для диких животных, помогало следить за пасущимся скотом и спасать урожай; оно было настоящей аптекой, полной целебных трав, способных вылечить человека от любой болезни, начиная от головной боли и кончая грыжей; а некоторые растения обладали свойствами совершенно иного рода и могли отводить колдовские чары, что по тем временам играло немаловажную роль. Прелестная белая, словно снег, звездчатка лечила от прострела в пояснице; прохладные мясистые листья конского щавеля помогали при укусах насекомых и крапивных ожогах; для быстрого заживления рекомендовали прикладывать к ранам Черноголовку обыкновенную; при лихорадках и воспалении слизистой оболочки идеальным средством считалась лапчатка гусиная. В средние века люди с большим почтением относились к живым изгородям, веря, что их населяют эльфы, феи и прочие духи. С живой изгородью было связано множество примет — дурных и добрых. Считалось, что если сорвать сердечник луговой, тебя непременно укусит гадюка, а если невинную голубую веронику — случится гроза или, того хуже, птица выклюет тебе глаз. Среди добрых примет можно назвать такие: стоит протереть коровье вымя лютиками, и удой молока резко возрастет, а если повесить в коровнике пучок крапивы, то сколько бы ни старались потом ведьмы, молоко все равно не прокиснет.

Уайлд Вуд — дикий лес (англ.).

В те времена живая изгородь была жизненной необходимостью, и поэтому относились к ней очень бережно; в результате выигрывали и человек, и природа. Современные же фермеры считают живую изгородь досадным анахронизмом и спешат от нее избавиться, безжалостно выкорчевывая древнюю реликвию, чтобы дать место все новым и новым участкам земли, которые будут отданы во власть разрушительной деятельности дождя и ветра.