Григорий Устинов - В краю лесов и озер

— Спасибо, Завалишин! Здорово помогли мне, — тепло сказал Костылев Федору, крепко пожимая ему руку при прощании.

— За что спасибо? Вот еще, — удивился Федор и добавил:— Меньше пакостников будет на озере.

— По закону от штрафов с браконьеров вам полагается большая премия. Скажите свой домашний адрес. Куда выслать деньги?

— Не надо мне никакой премии. Я от души, по желанию помог, а тут — деньги! И адреса для этого не скажу, — даже с обидой ответил Федор.

Костылев внимательно посмотрел на рабочего. Затем благодарно похлопал Федора рукой по широкому крутому плечу.

— Вот вы какой? Ладно, когда потребуется, я найду вас и через заводоуправление. Еще раз спасибо, товарищ Завалишин!

Береговой тропинкой Федор направился в Долгую курью к Ефиму. Он не жалел о потерянном выходном дне и сорванной рыбалке. Нет! Порой он взглядывал на синевшую гладь озера, и какое-то новое чувство зарождалось в нем. Тихое озеро казалось ему таким же родным, как и завод, где не положены нарушения, а тем более хулиганство, хищения... В сердце рабочего росла большая гордость. Знакомое чувство. Совсем как в родном цехе, когда он перевыполнял сменное задание, стыдил и одергивал лодыря, помогал отстающему товарищу или вносил ценное предложение.

Вот и Долгая курья. На стане еле-еле дымил забытый костер. Вдали Ефим на лодке.

— Э-ге-гей! — закричал Федор, сложив руки рупором. — Валяй сюда-а!

— Сейчас. Кружки сниму-у. Чай кипяти! — еле слышно ответил товарищ.

«Чай кипяти... А где у него все запрятано?» — пробурчал Федор и начал искать. Наконец все вещи обнаружил замаскированными старой травой в густом черемушнике.

Нарубив сухих дров, подживил костер и повесил над ним котелок с водой.

Подъехал Ефим.

— Ну, как улов? Клевали щуки? — нетерпеливо спросил Федор.

— Клевали. Одну, килограмма на два, с жерлицы снял да трех кружками наскреб. Из них есть «старушка» — килограммов на шесть! А разной мелочи мало, — ответил Ефим.

— Вот и хорошо. Хватит нам! — сказал Федор, вытягивая нос лодки на берег.

— А где тебя черти весь день носили? — вдруг недовольно обрушился на друга Ефим. — Уехал и как сквозь землю провалился!

— Знаешь где, — спокойно объяснил Федор, — с браконьерами проваландались. Здорово, брат, получилось. Тридцать две сети забрали и полтора центнера рыбы! Молодец Костылев. Вот мужик! Я и не думал, что он такую войну ведет на озерах с разными прощелыгами.

— Что толку? Завтра новые появятся!

— Нет! В поселковом Совете Костылев при мне двух мужиков проинструктировал и вручил им удостоверения общественных инспекторов. Теперь озеро под контролем! — ответил Федор. — Что, уху будем варить или как?

— Какая теперь уха. Чайку попьем, да и в путь. Сам знаешь, какая разбитая дорога!

...Через полчаса друзья выехали в поселок. За распашными веслами уселся Федор. Ефим с кормы забросил в озеро дорожку. [7] Дорожка — длинный шнур с блесной на конце, ловушка для хищных рыб.

— На счастье... Может, какая щучонка и попадется! — сказал он.

В 1928—1929 годах летом и зимой мне довелось работать в рыбохозяйственном отряде Башкирской экспедиции Академии наук СССР. Экспедиция изучала озера Аргаяшского кантона. [8] Аргаяшский кантон — так назывался в то время Аргаяшский укрупненный район, который в административном отношении подчинялся Уфе, был в составе Башкирской АССР. Обследовались также и водоемы Ильменской группы.

Зимой мы передвигались в специальном вагончике с окнами и печкой. Все пробы воды и грунтов, а также ловлю планктона производили через особый люк в половицах вагончика. Тепло и удобно!

А летом, как кочующие цыгане, от озера до озера перевозили большую лодку, груженную личными вещами, продуктами, экспедиционным снаряжением и материалами. Наш «швертбот» с распашными веслами и мачтой для паруса свободно поднимал всю экспедицию из пяти человек.

Работа нас захватывала. Мы открывали тайны уральских озер, а в них нуждались рыбохозяйственные организации, чтобы правильно вести добычу и разведение рыбы.

Не всегда хорошо получалось у нас с выловом рыбы для исследования. Хотя у экспедиции имелись свои сети разной ячеи, уловы были случайны и часто мизерны. Не зная еще особенностей нового водоема, рыбьих троп, мы частенько ставили ловушки там, где не следует. А нам необходимо было заполучить рыбу с каждого водоема всех пород и возрастов. Поэтому стремились на каждом озере быстрее связаться со всеми промысловиками и любителями. Хороший, знающий рыболов был для нас желанным человеком. Мы искали такой «клад».

Обследовались озера Большое и Малое Миассово соединенные широким протоком. Оставив в палатке двух человек для обработки материалов, мы втроем: начальник экспедиции Подлесный, рыбовод Коля Haдеждинский и я — проводили очередной «разрез» озера. По прямой линии, через каждые пятьдесят гребков парных весел, производили промеры глубин, через сотню гребков устраивали «станцию». Лодка ставилась тогда на якорь, и с нее белым диском определялась прозрачность озера; батометром с разных глубин брались пробы воды для химического анализа; особой шелковой сеткой отлавливался планктон; дночерпателем вынимался определенный по площади квадратик грунта, который затем промывался через грохотки, чтобы получить качественное и количественное содержание организмов дна [9] Организмы дна — водные насекомые и их личинки! с данного участка. Проводились и другие наблюдения.

Уже вечерело. Мы торопились закончить разрез и подойти к намеченному каменистому мысу, за которым начиналась Няшевская курья. А из-за леса вы ползала темная туча. Послышались далекие раскаты грома. Набежавший ветер начал сбивать лодку в сторону от линии разреза.

— Бросаем работу, товарищи! Гроза идет, потом закончим. Давайте просчитаем оставшиеся до мыса гребки — и в курью на ночлег. Там должен быть кордон лесничества, — сказал Подлесный.

Мы отсчитали оставшиеся гребки и завернули в тихую курью. А сзади, по озерному раздолью, уже бежали белые гребни волн. В соснах, росших на самой вершине мыса, загудел ветер.

— Нажимай, Коля! — крикнул я товарищу, усевшись напротив и при каждом гребке помогая ему проталкивать в воде длинные весла.

Долговязый и жилистый Надеждинский греб размашисто сильно, умело. Нос «швертбота» легко резал воду. Мы быстро приближались к кордону. Но едва лодка врезалась в песок у пристани, начался дождь. Мы засуетились: что станет с багажом! У берега стояло какое-то строение, а жилой дом кордона виднелся дальше у леса.