Фолькер Арцт - Умные растения

Я предлагаю срезать один кувшинчик и поставить его у пищевой тропы, словно придорожный ресторан, или даже на самой «проезжей части», в качестве заграждения. Марлис колеблется, и, чтобы ободрить ее, я добавляю:

— Они не смогут его не заметить.

— В том-то и дело, что смогут. Потому что они слепы.

— Тогда они наверняка почуют запах приманки, — упорствую я.

— Они умеют улавливать запахи. Проблема в том, что кувшинчик ничем не пахнет. Увы.

— А как они его находят?..

Марлис чувствует себя прекрасно, когда необходимо кого-нибудь поучать. Прирожденная преподавательница. Она поясняет, что термиты ведут себя подобно муравьям. Они посылают разведчиков (тоже слепых), чтобы отыскать новые источники питания. А когда «шпионы» случайно обнаруживают что-то — к примеру, нетронутый непентес белоокаймленный, они оставляют пахучий след до места находки и прокладывают туда тропу. Так что это — лотерея, считает Марлис.

Примерно через полчаса наша разведывательная операция наконец увенчивается успехом — мы находим гнездо термитов. Оно располагается на высоте человеческого роста на стволе дерева, стоящего у противоположной стороны дорожки, под которой термиты проложили еще и туннель. Вокруг входа заняли свою позицию вооруженные стражи. У каждого на голове — мощный рог, заполненный едкой оборонительной жидкостью. Привратники пропускают домой последних термитов. Совершенно очевидно, что колония движется в обратном направлении и завершает свою сегодняшнюю вылазку. Им можно только позавидовать. Ведь нам еще работать и работать.

Марлис не желает терять ни минуты. На глазах у термитов-стражей она вешает у подножья дерева несколько непентесов альбомаргината, гордо демонстрирующих свои белые мохнатые полоски. Как бы термиты ни проложили свою завтрашнюю тропу, этот палисадник все равно окажется у них на пути, решает Марлис, так что завтра утром они наткнутся на кувшинчики с белой приманкой.

— И когда же завтра утром? — вырывается у меня.

И мои опасения подтверждаются:

— На рассвете мы снова должны быть здесь. То есть в полпятого утра нужно выехать из гостиницы.

«Марлис Неуемная», — думаю я и в то же время радуюсь решительным мерам. Ради удачного предприятия я готов на многое.

Деннис снова ложится на живот, чтобы сфотографировать наш искусственный палисадник. Затем мы покидаем «рай». Каждый из нас чем-нибудь нагружен, напряжение последних дней отзывается слабостью в ногах. Но удивительное дело — этот путь с каждым шагом становится все легче. Пешая прогулка проясняет мысли и приносит множество новых впечатлений: там в воздухе висит ярко-красная стрекоза, тут многоножка гломерис сворачивается полукругом, а вот зеленая змея тонет в яркой траве, и паук-краб прячется в пузатом непентесе кувшинчиковом. У этих «сосудов» нет крышек — они собирают все, что сыплется сверху. Марлис запросто переплюнет любой CD-путеводитель. Она комментирует грандиозное природное мультимедиашоу, которое, подобно стимулирующему средству, толкает нас вперед. Легко и непринужденно, невзирая на груз в наших руках.

Перед нами появляется кувшинчик с красными разводами — большой и элегантно изогнутый, точно германский рог для вина.

— Непентес Раффлза, — сообщает Марлис.

Мы решаем в ближайшие дни снять на камеру этот прекрасный экземпляр, хотя пока никто еще не догадывается, что выбор этого места съемки окажется столь важным.

Пока мы укладываем снаряжение и вонючие резиновые сапоги в машину, опускается вечер, и с некоторым опозданием дает о себе знать привычная «послеполуденная гроза». Теперь пусть себе неистовствует — в машине, как нам кажется, ничего не страшно. Асфальтовая дорога переваливает через холм, и по обе стороны возникают совершенно неожиданные виды заболоченного леса. Темные горы облаков на западе оставили свободной лишь узкую полосу над горизонтом. Она дает заходящему солнцу последнюю возможность ниспослать свой мягкий оранжево-красный свет на верхушки деревьев, в то время как черная стена облаков уже грозит всполохами-зарницами и посылает на землю первые, еще далекие ливневые знамена. Теперь Брайана уже не остановить. Он моментально устанавливает свою большую камеру на обочине дороги, накрывает ее пластиком, чтобы защитить от дождя, берет у Денниса на время фотоштатив, ставит свой фотоаппарат «Никон» на замедленную съемку — один кадр каждые две секунды. Зонтики у него тоже наготове.

На небе начинает разворачиваться настоящая драма. Шквалистый ветер треплет облака, раздирает их, отчего кажется, что небосвод покрывается все новыми, ослепительно красными рубцами. Лишь над нашими головами держится плотное, неизменно черное покрывало. Оно как будто заслоняет нас от ветра, заряжая воздух электричеством. Вибрирующая тишина заполняет пространство — обманчивая, точно бесшумно тлеющий фитиль. А потом начинается: ослепляющие каскады молний, оглушительные удары грома. Звуки резкие — и никакого эха. В то же мгновение облака начинают избавляться от своего водяного балласта. Все, что на нас надето, мигом промокает, словно мы постояли под водопадом. Мощные порывы холодного ветра сотрясают штативы. Зонты раскрыть невозможно. Стоп! Под вспышками молний Брайан бросается сквозь водяную завесу. Уносит камеры в безопасное место. Я надеюсь на то, что у нас получились отличные кадры, — так уж устроен человек: очень хочется выдавать желаемое за действительное.

Ночь коротка. Зато в постели сухо. Завтра в 4:30 мы снова отправимся в «рай». Пустив в ход все свое обаяние, Марлис еще раз настойчиво просит нас быть пунктуальными: термиты не проспят, а позавтракать мы сможем и позднее. У меня тяжелая голова, но в то же время я рад, что мы, даже несмотря на все жертвы, готовимся к решительным действиям, вместо того чтобы всецело полагаться на счастливый случай.

По мере приближения к «раю» мы невольно ускоряем шаг. И вот мы уже стоим у того самого дерева под гнездом термитов. Первый же взгляд мгновенно все проясняет. Наши кувшинчики-приманки остались целы — их нетронутые полоски ослепительно белеют в утреннем свете. В любом случае мы не опоздали. И все-таки что-то не так. Мне требуется несколько секунд, чтобы понять: термитов нет, их пищевая тропа исчезла.

— Этого не может быть, — слышу я бормотание Марлис.

Мы растерянно изучаем почву. Работа перед входом в гнездо тоже приостановлена. И тут мы видим их: термиты воспользовались «черным ходом» на обратной стороне ствола. Все бы ничего, но теперь их тропа уходит вверх по стволу, прямо в крону дерева. Почему они проложили такой маршрут? Просто так? Из-за ночного дождя? Или по вине подозрительных кувшинчиков перед главным входом?