Иосиф Халифман - Пароль скрещенных антенн

С помощью буравов под купол вводятся ртутные ножки удлиненных прямых и коленчатых термометров, их замуровывают в термитнике так, чтобы столбик ртути на шкале был хорошо виден. Он и показывает, что летом, когда почва накаляется до пятидесяти — шестидесяти градусов (в это время дотронуться до поверхности купола невозможно), внутри гнезда все равно больше тридцати не бывает.

В Туркмении, например, в самую холодную пору года в термитнике на девять-десять градусов теплее, чем на открытом воздухе. Если зимой вскрыть большой термитник и наклониться над расколотым куполом, стекла очков сразу запотевают, кожа лица ощущает поднимающееся снизу тепло. Не случайно термиты, быстро погибающие при температуре ниже шестнадцати градусов, могут часто гнездиться в местностях, где бывает и значительно холоднее.

Обитатели термитников противостоят смертельным для них холодам и ограждены от губительного перегрева. В умеренных широтах гнезда сооружаются в основном под землей и с небольшими сравнительно надземными куполами, благодаря чему термиты избавлены от особенно резких колебаний температуры. Летом они перемещаются из жарких верхних этажей вниз, в прохладные, а на зиму уходят от холодов, опускаются в самые глубокие непромерзающие горизонты и, наоборот, весной поднимаются из остывших нижних отсеков наверх, в прогреваемые солнцем купола.

Похоже, что здесь перед нами еще одна примета климата давних эпох. Весьма правдоподобно, что потребность в выравненных температурных условиях тоже гнала термитов в подземелье. Здесь они нашли укрытие и от зимних невзгод, и от летнего перегрева, от иссушающего действия и заморозков, и солнечных лучей. Тем более что солнце становилось особенно жгучим по мере того, как в атмосфере уменьшалось содержание водных паров, а лучи стали доходить до земли сквозь все более прозрачный слой воздуха.

Не имеющие ни жала, ни каких-нибудь ядовитых желез, лишенные даже достаточно прочного хитинового покрова, который одевал бы их мягкое голое брюшко, неуклюжие и столь медлительные в движениях, что они неизбежно проигрывают во всех жизненных состязаниях на скорость, оттесненные от всех источников лучшей пищи, термиты тем не менее продолжают существовать на всех пяти континентах. Конечно, это было бы невозможно, если бы не их гнезда, где они надежно защищены от врагов и находят все нужное для жизни.

«Находят» — это, конечно, не совсем то слово…

Могли ли бы, не имея гнезд, выжить эти насекомые, всюду приуроченные к наиболее жаркому поясу, хотя они не выносят солнца южных стран, необычайно требовательные к влаге и, однако, процветающие во множестве районов, где подолгу не выпадает ни капли осадков?

Похоже, что мать-природа, которая для всего живого так добра, заботлива, а часто и щедра, на этот раз показала себя не просто скупой и черствой, но также злой и вздорной мачехой.

Именно мачеха и оснастила термитов безотказным умением не просто находить готовые, а выбирать, извлекать из окружающих условий все, чего они лишены, все, в чем им отказано от рождения.

Подумать только: вот, например, вездесущий на Земле воздух, нечто готовое и заранее в неограниченном количестве данное всему, что есть на нашей планете живого. Казалось бы, чистый дар природы, дар, поглощаемый из бездонного океана атмосферы… Но ведь и воздух термитам приходится приспосабливать для себя, насыщать парами воды, обогащать углекислым газом. И к слову сказать, кислорода термитам в их воздушной колыбели требуется больше, чем иным наземным животным.

Только что говорилось, что один отдельно взятый термит вне семьи представляет собой холоднокровное насекомое. Его температура не отличается от температуры окружающего воздуха. Однако семья как целое заметно ограничивает влияние внешней температуры: она согревает гнездо при похолодании и остужает его при перегреве.

Точно так же отдельно взятый, оторванный от семьи термит довольствуется воздухом обычного состава, а в то же время все, вместе взятые, обитатели термитника изменяют природный состав воздуха в гнезде, насыщают его парами воды, повышают в нем содержание углекислого газа и, кроме этого, обеспечивают гнездо свежим воздухом.

Бесконечно любопытны приспособления, связанные с кислородным питанием гнезда. Их обнаружил у термитов уже знакомый читателям этой книги швейцарский натуралист профессор Мартин Люшер, который много лет посвятил изучению биологии африканских термитов.

Группы заранее пересчитанных и взвешенных насекомых Люшер помещал в герметически закрытые сосуды с едким кали. Здесь выделяемая термитами углекислота поглощалась, и давление в сосудах снижалось, автоматически приводя в действие специально устроенный вентиль. Он был точно отрегулирован и бесперебойно восстанавливал исходный уровень давления, пропуская для этого в сосуд кислород, количество которого автоматически измерялось.

С помощью этого прибора и удалось установить, что один, весящий в среднем шесть миллиграммов, взрослый термит Калотермес, потребляет за день восемьдесят кубических миллиметров кислорода, а термит Зоотермопсис, весом в семнадцать миллиграммов, — примерно двести кубических миллиметров кислорода. После этого нетрудно было подсчитать, что на миллиграмм живого веса термитов приходится в среднем около десяти — двенадцати потребляемых за день кубических миллиметров кислорода.

Этот показатель Люшер и положил в основу своих дальнейших расчетов. Готовясь к ним, он определил, что в одном крупном, высотой метра в три, гнезде Термес наталензис, распространенных в районах Уганды или Берега Слоновой Кости в Африке, где проводились описываемые здесь исследования, может насчитываться около двух миллионов термитов средним весом в десять миллиграммов. Живая масса всей населяющей термитник семьи весит, следовательно, килограммов двадцать. А так как семье на один грамм живого веса требуется примерно пятьсот кубических миллиметров кислорода в час, то получается, что за день через гнездо должно пройти, в общем, не меньше тысячи двухсот литров воздуха.

Тысяча двести! Между тем во всех, вместе взятых, полостях гнезда вмещается воздуха, как ни мерить, не более пятисот литров.

Как видно, «своего», гнездового, воздуха термитам и на день не хватает. Если бы термитник был полностью изолирован, совсем отрезан от воздушного океана с природными запасами кислорода, его обитатели скоро задохнулись бы. Выходит, без «кислородного дутья» термитнику не обойтись.

Новые подсчеты показали, что за сутки воздух в гнезде по крайней мере раз пять полностью сменяется.

Как, однако, это возможно, если гнездо находится в земле, а сверху оковано панцирем?