Анатолий Рождественский - На поиски динозавров в Гоби

Мы ехали параллельно цепи хребтов, пересекая громадный пологий склон, тянувшийся от гор в котловину, а затем, поравнявшись с Гильбенту, направились прямо к подножию этой горы и здесь увидели первые обнажения, сложенные красноцветными песчаниками, похожими на баин-дзаковские. Кости, однако, не попадались. Вскоре мы добрались до более восточной части Гильбенту, но и здесь было не лучше. Перпендикулярно подножию тянулись длинные обрывы, сложенные теми же красными песчаниками. Лишь в одном месте Новожилов с Пресняковым нашли довольно скудные остатки динозавра, настолько плохой сохранности, что их даже нельзя было взять. По характеру фоссилизации они были очень похожи на кости динозавров из Баин-Дзака.

Здесь же я наткнулся на целое гнездо молодых скорпионов зеленоватого цвета. С помощью веточек мы запихали их в спичечную коробку, которую Эглон безбоязненно сунул к себе в карман. Вечером в юрте Новожилов, собираясь закурить, стал искать спички. На глаза ему попалась коробка, лежащая на ящике с образцами. В тот момент, когда Нестор Иванович уже открыл коробку, собираясь извлечь спичку, я предупредил его, что, может быть, эта коробка со скорпионами. Новожилов невольно швырнул на землю этот коробок, в котором, между прочим, лежали самые обыкновенные спички.

Утром Ефремов уехал в Далан-Дзадагад. Рабочие с Лукьяновой и Пресняковым отправились на раскопки хищного динозавра, найденного Яном Мартыновичем и сразу же получившего название "скелета Эглона". Вся "научная сила" отправилась на поиски новых костей. Нестор Иванович пошел в одну сторону, а мы с Яном Мартыновичем — в другую, решив сначала заглянуть на раскопку и уже после разойтись.

Кругом на сотни квадратных километров раскинулся гигантский лабиринт извилистых и глубоких каньонов. Отвесные обрывы ущелий были сложены такими же, как в Баин-Дзаке, но "немыми" (т. е. без остатков ископаемых животных) красными песчаниками, поверх которых залегали желтоватые косослоистые пески с костями динозавров. Там, где ущелья сильно ветвились, непрерывная линия обрыва нарушалась и возникали останцы порой самых причудливых форм — в виде башен, сфинксов и т. д. Макушки этих останцов, напоминавшие шапки с острым верхом, слагал костеносный горизонт. Вот на одной из таких макушек и залегал скелет найденного хищного динозавра.

Рабочие уже начали расчистку скелета. Нашему взору предстал страшный хищник мелового периода, пролежавший в своей каменной "могиле" 80 миллионов лет и наводивший некогда ужас на все живое. Длина скелета была около 10 метров. Он лежал на боку, как бы поджав под себя задние лапы и запрокинув назад голову, вернее череп. Последний был непомерно велик (более метра), представляя мощное оружие нападения, что наглядно подтверждали 20-сантиметровые зубы-кинжалы, сидевшие по краям челюстей. Такая мощь была необходима, чтобы справляться с "бронированными" анкилозаврами и не менее хорошо защищенными рогатыми динозаврами. Тело хищного динозавра представляло своего рода гигантскую треногу из могучего хвоста и двух задних лап, весьма напоминавших ноги современных крупных бегающих птиц, таких как страусы. На эту треногу, как на штатив, было "насажено" короткое туловище, оканчивавщееся впереди страшной головой. Короткие передние конечности, не достававшие даже до рта, кажутся нелепыми придатками, и их назначение до сих пор является предметом споров между палеонтологами. Таков был облик нашего нэмэгэтинского ящера. Е. А. Малеев, изучавший его, дал ему имя тарбозавр, т. е. "ящер-разбойник". Это был один из самых крупных наземных хищников за всю историю жизни на Земле, уступавший в размерах только своему родственнику — более позднему хищному динозавру — тираннозавру ("ящеру-тирану"), найденному в Северной Америке.

Вместе с громадным скелетом тарбозавра был обнаружен неполный скелет "младенца" около метра длиной. У него были, в отличие от взрослого экземпляра, плохо оформленные суставы костей конечностей, довольно длинные передние лапы и цевка из раздельных костей, как у предков тарбозавра.

Отдохнув немного на раскопке, мы с Эглоном двинулись каждый в своем направлении. Костей было много, они попадались буквально на каждом шагу. Но это все были в большинстве случаев отдельные, разрозненные кости, хотя и интересные, но, безусловно, не столь ценные, как скелет.

Я уже прошел порядочное расстояние, придерживаясь верхней части обрывов, т. е. костеносного горизонта, как вдруг мое внимание привлекло что-то белевшее на противоположном склоне ущелья. Мысль о скелете заставила меня спуститься на дно каньона и подняться на другой его борт, что оказалось не так-то легко, так как высота стен была 60–70 метров. Все же я добрался до нужного мне места, и не зря: передо мной из породы торчала часть скелета хищного динозавра. Скелет залегал на самом краю отвесного обрыва — в основании костеносного горизонта. И я медленно пополз к нему сверху, рискуя при малейшем неверном движении сорваться вниз, на дно ущелья. Но в такие минуты забываешь о всякой опасности, и лишь иногда, если рука или нога вдруг потеряет точку опоры, молнией пронзит мысль о ней.

Реконструкция тарбозавра

Через несколько минут напряженного труда я достиг наконец желанной цели и, осторожно расчистив геологическим молотком — неизменным спутником — небольшую площадку, уселся на ней близ самого края обрыва. Находка была хорошей, но как взять ее? Забегая несколько вперед, скажу, что взять этот скелет было действительно очень трудно — пришлось сначала разработать к нему площадки для подхода с "тыловой стороны", а затем уже начать раскопки, соблюдая, конечно, при этом должную осторожность, так как рядом находилась пропасть.

Увлекшись своими успехами, я не заметил, как часовая стрелка пододвинулась к пяти. Пора было возвращаться в лагерь, от которого я ушел километров за 10. Взяв примерное направление, я пошел по верху плато, но вскоре установил, что дальнейший путь прегражден большим оврагом, спуститься в который нет никакой возможности. Исколесив несколько километров, я все же нашел спуск, но, поднявшись на противоположную сторону, снова попал на плато, с которого невозможно было спуститься. Время уже подходило к семи, а я не знал толком, где находится лагерь и как выйти из лабиринта оврагов: все они были похожи один на другой. Их красноватые стены в свете низкого солнца — увы, равнодушно молчали! Я устал, во рту у меня пересохло. Стало прохладно, я же был легко одет. Наступавшая ночь не сулила ничего приятного, тем более что здесь водились барсы, а я не захватил оружия. По краям обрывов были глубокие щели — колодцы, образовавшиеся в результате выветривания. Попасть в такие расселины означало быть заживо похороненным. Я решил идти до конца по одному из оврагов, с тем чтобы попасть на равнину, где легче было бы ориентироваться. В 8 часов, когда солнце стало садиться, я все еще тащился по оврагу. Однако судьба словно сжалилась надо мной — в начале девятого я, наконец, вышел из оврагов и тут же увидел, что лагерь находится не более чем в трех-четырех километрах. Через час, когда стало смеркаться, я добрался до палаток. Ян Мартынович начал уже сильно беспокоиться и хотел давать сигналы.