Иэн Дуглас-Гамильтон - Жизнь среди слонов

Для статистика смерть лишь цифра, указывающая на динамику популяции, и причины смерти анализируются только ради уточнения ее относительного значения. Для слона, как и для человека, смерть приобретает иное значение, поскольку она оказывает влияние на поведение живых. Они объединены крепкими семейными узами и прилагают максимальные усилия, чтобы помочь больным или умирающим родичам.

Многие ученые-зоологи, в том числе и Чарлз Дарвин, считали, что животные испытывают сильные эмоции. Не сомневаюсь, что, когда умирает слон, остальные испытывают чувство, которое мы называем грустью. Увы, наука пока не может измерять или просто определять эмоции у человека, а о животных и говорить нечего.

Слоны не прекращают попыток помочь собрату и после его смерти. Однажды, когда мы с Мходжей искали новые дороги в лес Маранг, мы услышали крики попавшего в беду слоненка где-то на высоте двухсот-трехсот метров на склоне эндабашского обрыва. Они доносились слева; мы осторожно подобрались по крутым склонам к тому месту, откуда доносились крики. Сквозь густую листву виднелась голова самки, лежащей в неудобной позе на земле. Глаз ее был открыт, но она не шевелилась. Передо мной высилось дерево, и я взобрался на него.

Моим глазам открылась печальная картина. Взрослая самка лежала на боку, ее задняя нога застряла между скалой и толстым деревом. Голова откинулась назад под невероятным углом. Она была мертва. Рядом стояли три слоненка разных размеров. Самый старший постанывал и изредка издавал протяжные крики. Второй стоял неподвижно, уткнувшись головой в тело матери. Самый маленький слоненок, ему еще не было и года, делал жалкие попытки сосать мать. Потом старший опустился на колени и стал подталкивать головой и крохотными бивнями труп, тщетно пытаясь сдвинуть его. Я наблюдал за ними четверть часа. Потом порыв ветра донес до них мой запах, и они медленно удалились.

Я подошел к трупу. Он еще был теплый, и мухи пока не завладели им. Значит, трагедия случилась совсем недавно. При падении слониха сломала несколько деревьев и вывернула из земли крупные камни. Мы взобрались по склону метров сто тридцать, до точки, где остались следы ее последних шагов. Она ступила в яму, прикрытую зеленью, потеряла равновесие, скатилась вниз, ни за что не зацепившись, и осталась лежать неподвижно. Слонята с большим трудом отыскали ее, совершив дальний обход из-за крайне неудобной местности. Они, казалось, не понимали, что она мертва, но чувствовали что-то неладное, а быть может, и не верили в необратимый характер ее смерти.

Первейшая помощь обездвиженному слону — охладить его, поливая водой голову и уши

Гарвей Кроз и его приятель-фотограф видели в Серенгети, как умирала старая самка среди семейной группы. Она агонизировала почти весь день в прекрасном уголке, изрезанном долинами, где мы обездвижили молодого самца. Вначале Гарвей заметил, что она с трудом плелась за группой; когда слониха упала, все окружили ее, вложили по очереди кончик хобота ей в рот и подтолкнули, пытаясь поднять. Больше всех прилагал усилия самец, случайно оказавшийся с самками и малышами; несколько раз он отгонял других и в одиночку помогал агонизировавшему животному. Слониха умерла среди родных, и они несколько часов оставались около нее. Самец, чьи усилия оказались бесполезными, показал пример совершенно уникального поведения. Он взгромоздился на мертвую самку, словно хотел совокупиться с ней, а затем вместе со всеми удалился. И только одна самка, по-видимому имевшая с умершей слонихой особо тесные связи, задержалась надолго и нехотя ушла лишь с наступлением ночи.

Билл Вудли, смотритель национального парка Абердэр в Кении, оказался свидетелем еще более поразительной привязанности к мертвому животному. Самки и малыши защищали труп убитой молодой самки трое суток. Удивительный рассказ приводит Ренни Бер в своей книге «Африканский слон». Мать не бросала разлагающийся труп своего новорожденного слоненка и несколько дней несла его на бивнях. Насколько мне известно, только самки бабуинов таскают по неделе и более труп своего детеныша.

Такая реакция на безжизненное тело помогает спасти тех слонов, которые просто потеряли сознание. Спасители заинтересованы в выздоровлении больного животного, которое снова начинает играть отведенную ему роль в семейной группе. Оно опять занимается воспитанием и совместной защитой молодых, а если это матриарх, то она остается главой и в трудные минуты всю семью выручает накопленный ею опыт. Зоологу, воспитанному на традициях естественного отбора, ничего не остается, как объяснять внешне альтруистическое поведение спасителя последующими выгодами для него; если какое-то животное пытается спасти другое, его поведение можно объяснить стремлением сохранить соплеменника, то есть животного той же крови и с той же наследственностью. Труднее найти разумное объяснение невероятному, почти магическому влиянию на слонов даже совсем разложившихся трупов.

После десяти дней гниения под акациями древесной саванны четвертая сестра Торон превратилась в черную полость, обтянутую кожей, сквозь которую торчали кости. Ноги были объедены гиенами. Я каждый день отмечал, с какой скоростью происходит процесс разложения. После дождей процесс пошел быстрее, и через несколько недель почерневшие волокна, бывшие ранее содержимым ее желудка, должны были скрыться под травой и кустами.

Утром десятого дня в разреженный лес Ндалы явились южные слоны. Какова будет их реакция на труп слона? Я поставил «лендровер» неподалеку от останков и стал выжидать. Через некоторое время появилась матриарх Клитемнестра со своей семьей. Это были свирепые жители юга, и их владения во многих местах переходили во владения сестер Торон. Клитемнестра, конечно, знала четвертую сестру Торон. Заметив мою машину, она развернула уши и косо глянула в мою сторону, а затем спокойно продолжила свой путь. Я знал ее четыре года, и за это время она стала заметно терпимее относиться к машинам. Слоны, за исключением непримиримых сестер Торон и некоторых других, свыклись с туристским бумом и все большим количеством автомашин, появлявшихся даже в самых диких уголках парка. Клитемнестра сделала еще несколько шагов, и вдруг ветер донес до нее запах трупа. Она развернулась, вытянула хобот, словно копье, расставила уши, как два больших щита, и двинулась прямо на запах, похожая на некий средневековый снаряд. За ней двигались три другие самки; все, с беспокойством подняв головы, окружили труп. Вначале они осторожно принюхались, поводя хоботами. Затем прошлись вдоль тела, трогая и исследуя каждую торчащую кость. Бивни вызвали особый интерес. Самки подняли их куски, повертели и бросили. Все это время они знали о моем присутствии. Еще ни разу они не стояли так близко ко мне. Вдруг одна из молодых самок сделала два шага в мою сторону и с гневом тряхнула головой; остальные переняли ее настроение. Они приняли несколько неубедительно угрожающих поз и удалились. Я пожалел, что устроился так близко от трупа; думаю, не будь меня здесь, они еще долго занимались бы исследованием останков.