Виктор Гребенников - Тайны мира насекомых

Коль я повел разговор о том, что внешность насекомых обманчива, что враги наши часто вовсе и не те, кого мы подозреваем, расскажу еще об одном насекомом.

Никогда я не мог подумать, что маленькие темные перепончатокрылые с тонкой талией, которые встречались у нас дома, — наши первые друзья и помощники. Думал, что просто залетают в форточку, а потом деваться некуда — летают себе по комнатам или ползают по окнам, как сейчас вот эти крохотные цикадки и мушки.

Поймал я как-то на окне такое перепончатокрылое, разглядел — по жилкам на крыльях сразу узнал наездника из семейства браконид. Полистал определитель, оказалось, что наездник носит этакое мудреное латинское имя — Спатиус кляватус. И крохотная в определителе приписка: «паразитирует в личинках точильщиков».

Вот оно что! Точильщики — ведь это те самые коричневые жучки, что изрешетили круглыми маленькими отверстиями старинный прабабушкин столик с изогнутыми ножками и большой дубовый буфет с вырезанными на дверцах связками битой дичи. Ненасытным жукам стало мало старой мебели, они уже начали добираться и до новой. Не было ведь на них никакой управы — и керосином мебель мазали, и забивали дыры спичками — ничего не помогало. Тогда не было средств против насекомых сильнее пиретрума — вот жучки и расплодились.

Тут я и вспомнил, что видел как-то маленького наездника, выползающего из летного отверстия, просверленного точильщиком. Думал, он там случайно лазит от нечего делать. Можно было даже заподозрить его в порче мебели, застав «на месте преступления». А оказалось, что он сделал доброе дело — отложил свое яичко в личинку точильщика, что скрывалась в глубине лабиринтов, выгрызенных в древесине, и это значит, что белому вредному червячку теперь никогда не стать жуком, не плодить себе подобных — где-то там, в одном из закоулков темных круглых коридоров, вышедшая из яичек личинка наездника съест вредителя заживо. Но ведь яичек наездник отложит много и не куда попало, пусть для этого потребуется обшарить все лабиринты точильщиков. Усердный следопыт обязательно найдет каждую свою жертву, и длинный тонкий шприц-яйцеклад на конце его брюшка безошибочно поразит самую скрытую цель.

Наездники появлялись в комнатах частенько, и если не сумели управиться со всеми точильщиками, вгрызшимися в шкафы, столы и буфеты, то это не их вина — уж очень много таких громоздких и ненужных «реликвий» было тогда в доме. Но, думаю, не будь наездников, не только бабушкины комоды превратились бы в труху, но пострадали бы действительно нужные вещи. Ведь каждый карниз, каждая ножка давали приют новым поколениям точильщиков — столько туннелей было насверлено в их глубине. Вот уже где действительно «темное царство»!

И разве можно было подумать, что маленькое крылатое насекомое, на первый взгляд похожее на комара, проникло в это жучиное царство и навело там свои порядки на пользу людям!

Иногда бывает: глубокой ночью, когда затих городской шум и в доме все уснули, а ты дочитываешь последнюю страницу интересной книги, в ночной тишине послышится слабое, но явственное тиканье.

Говорят, когда затикают эти таинственные невидимые часы, это значит — кто-то в доме в скором времени обязательно умрет. Недаром у немцев этот звук носит зловещее имя «Totenuhr» — часы смерти.

Я не раз слышал такое тиканье в старых деревянных домах — мерное, частое, иногда довольно продолжительное, иногда с перерывами, не только ночью, но и днем — и это не вымысел, не галлюцинация: такой звук слышали многие.

Поверья есть поверья — цену им мы уже знаем. Суеверные люди обязательно приписывают всякому труднообъяснимому явлению самые ужасные и роковые свойства. Но даже человека, не верящего ни в какую нечистую силу, этот странный звук может ввести в заблуждение. Представьте себе — вы в комнате одни, вокруг полная тишина, и вдруг где-то недалеко затикали карманные часы. Вы прислушиваетесь, ищите, где оставили свои часы, — вот они, на столе, а где-то из другого угла комнаты раздается тиканье еще одних часов, даже более отчетливое. Подходите — звук становится ясней, громче, вы уже почти точно видите то место, откуда исходит звук — вот здесь должны быть странные часы, но их нет, перед вами лишь голая бревенчатая стена... и неожиданно звук смолкает; вы отходите от злополучной стены, начинаете заниматься своим делом, как слышите — часы затикали снова.

Если у вас крепкие нервы, то вы перестанете в конце концов обращать внимание — мало ли что там тикает. Если вы очень восприимчивы к разным непонятным вещам, то, пожалуй, уйдете из подозрительной комнаты. А может быть и такое: зашел ко мне сосед, бывший фронтовик, и, заметно волнуясь, рассказывает, что вот сейчас в его квартире, через одну от моей, слышится странный звук, будто ход где-то скрытого часового механизма. Не смогу ли я зайти к нему на минутку, может быть, знаю, чем это объяснить — ведь совершенно такой же тикающий звук он уже слышал на фронте, в сорок третьем году при самых странных обстоятельствах.

Вот что он мне рассказал.

Выбирать ночлег не приходилось: два чудом уцелевших бревенчатых сарая — все, что осталось от деревеньки, сожженной гитлеровцами. Хотели устроиться в обоих — сараи стояли недалеко друг от друга, но поместились в одном: веселее как-то. Сарай был пуст, спали на земляном полу вповалку.

Рвануло где-то рядом — резко дернулась под спящими земля, вдавило и тут же распахнуло тяжелую дощатую дверь, густой дым заклубился в дверях и под дырявой крышей. А за дверью, где минуту назад маячил в свете поздней луны одинокий силуэт другого сарая, чернела кособокая пологая воронка да дымились разметанные бревна.

И не успел еще ночной ветер выдуть остатки дыма из-под дырявой крыши, не прошел еще тугой звон в ушах от близкого взрыва, как послышался тихий и коварный звук. Его услышали все сразу: где-то здесь, в сарае, работал часовой механизм.

Так вот почему, спалив деревеньку, гитлеровцы оставили целыми эти два сарая — они их заминировали! Расчет был почти точным: мина замедленного действия в том сарае разнесла бы их в клочья минуту назад. Сейчас сработает и вторая мина — ровное сухое тиканье, чередующееся с полуминутными паузами, раздается из темного угла.

Уходили быстро и молча, ждали — вот-вот тяжело ухнет за спиной.

На рассвете увидели — сарай цел. Двое вернулись в сарай, прислушались: тиканье замолкло, механизм мины не сработал.

Обшарили все углы, все стены, ковыряли земляной пол — ничего... Решили было сами поджечь сарай или взорвать вместе с миной, но не успели: зловещее тиканье раздалось вновь, опять пришлось уносить ноги подобру-поздорову.