Виктор Гребенников - Тайны мира насекомых

Еще в 1948 году профессор А.Н. Мельниченко говорил: «Необходимо соблюдать и совершенствовать простейшие меры охраны шмелей. Запрещая разорение шмелиных гнезд, необходимо повсеместно организовать лесные заказники, на территории которых шмели будут кормиться весной и летом и где многие из них будут устраивать гнезда. Организация в пределах каждого колхоза и совхоза хотя бы небольших лесных заказников диктуется и более широкими задачами — создания полезащитных и водоохранных лесных насаждений» .

Отстоим мы или нет хотя бы эти сравнительно крохотные кусочки естественной природы для полезных насекомых? Надо, очень надо отстоять. Не позволять кое-где пасти скот, не давать местами косить траву, не пахать вплотную к лесу. Все эти полянки, опушки, луговинки, колки уже стали во многих местах последним прибежищем многих представителей нашей флоры и фауны.

Шмелям я посвятил много лет своей жизни. Увидено, пережито, сделано, открыто, написано столько, что в этой книге не хватит места — нужен толстый том, да не один. Главное же — разработаны надежные способы массового разведения шмелей и применение их на полях клевера как опылителей: урожаи семян мои шмели увеличивали вдвое. Подробно я описал это в книге «Шмели — опылители клевера» (Россельхозиздат, 1984), где, кроме инструкций по шмелеводству, есть основные сведения о биологии шмелиной семьи, о многочисленных вратах и «нахлебниках» шмелей, там же даны советы по устройству заказников и микрозаповедников для насекомых-опылителей. Хотя книжечка эта считается научно-производственной, предназначенной для агрономов, я писал ее так, чтобы она была понятной даже ребятам. Жаль только вот, что она вышла крохотным тиражом — 6 тысяч книжек на всю страну. Так что, если вы не найдете ее в своем поселке или городе, попросите библиотекарей — пусть ее закажут для вас на время по межбиблиотечному абонементу.

Очень я рад тому, что моя многолетняя «шмелеагитация» достигла-таки цели: многие тогдашние школьники и студенты — теперь заправские практики-шмелеводы или ученые-шмелеводы в разных концах страны.

Уж очень это интересное дело — можете мне поверить.

Ни мне, ни Сергею, ни дочери Оле (они теперь у меня тоже биологи и тоже художники) не забыть два лета — 1983 и 1984 годов. Совсем небольшой колочек под Новосибирском, в нем — простецкий навес от дождя, у края — сооружения для насекомых нашей конструкции (о них — чуть ниже), все это обнесено аккуратной оградкой, на столбиках которой ярко натрафаречено: «Не входить: пчелы!» К югу от пчелопитомника — так мы его назвали — большое поле, пестреющее густыми кистями цветов: белыми, желтыми, голубыми, лиловыми: это — люцерна. К востоку — массив цветущего эспарцета: ярко-розовые волны уходящего в далекое марево сказочного моря. Над полями порхают бабочки, гудит и звенит множество шмелей и пчел — серых, рыжих, продолговатых, почти круглых, больших и совсем — с муравья — крохотных.

Жарит полуденное солнце. Высоко в небе на недвижных крыльях парит широкими кругами канюк. Над полями плывут невидимыми, но приторно-густыми облаками ароматы цветущих растений. В знойных травах стрекочут неумолчные кузнечики. А мы втроем, вооружившись фотоаппаратами, «охотимся», каждый за своим сюжетом — очень нужным для дела и в то же время захватывающе интересным.

Я, например, стою на коленях на луговинке, что внутри колка, и, нацелившись видоискателем на лист земляники, терпеливо жду. Листик не простой: кто-то с краю вырезал очень аккуратные и одинаковые овалы, и один кружочек поменьше — тоже очень правильный. Меня немилосердно едят комары, струйки пота норовят забраться в глаза. Но вот в поле зрения появилась серая пчелка, села на лист, нашла еще нетронутое место и, быстро-быстро работая жвалами, выстригает из листика овал. Я хорошо вижу, как, задрав конец брюшка, пчелка ведет им по внутренней поверхности вырезки: это чтоб не нарушить размер. Быстро взводя затвор, щелкаю кадр за кадром.

Секунд через восемь работа закончена: овальчик вырезан, насекомое, держащее его всеми шестью лапками, падает вниз (а я едва успеваю нажать затвор), но тут же взмывает вверх и летит в сторону наших устройств, краснеющих за леском.

Здесь — Сергей, тоже с фотоаппаратом. Он навел его на концы бумажных трубок — великое множество их упаковано нами в круглые обоймы, которые вложены в большие треугольные укрытия. Здесь — гудение и толчея: сотни таких же пчелок то вылезают из трубок и уносятся вдаль, то затаскивают в них зеленые овальчики и кружки, то влезают в леток без листа, но с необычным грузом на брюшке: весь низ его облеплен желтой, белой, а то и лиловой цветочной пыльцой. Проверив что-то в глубине трубки, пчела выползает, разворачивается и снова исчезает в туннеле — уже брюшком вперед. Через четверть минуты низ брюшка чист, и неутомимая труженица снова уносится вдаль... Эти интереснейшие картины Сергей также едва успевает запечатлевать на фотопленке.

У Оли работа сегодня потруднее. Нужно хорошо отснять моменты работы пчел-листорезов на цветках люцерны, когда они собирают на них пыльцу — корм для своих личинок. Пчелка на каждом цветке задерживается лишь какие-то секунды: сядет, подастся вперед (а ты успей поймать ее в кадр, навести резкость, установить диафрагму!), и тут вдруг происходит нечто вроде взрыва: цветочек, как-то резко извернувшись и изменив форму, выстреливает маленьким облачком пыльцы: пчеле, однако ж, это явно правится, и она летит к другой люцерновой кисти с еще нетронутыми цветками...

Пчелки этого вида называются по-латыни Мегахиле ротундата, приходясь отдаленными родственниками медоносной пчеле. Вообще семейство мегахилид большое: тут и пчелы-листорезы множества видов, пчелы-шерстобиты, пчелы-смолевщицы... Есть мегахилы очень крупные: однажды мы «воспитали» большую колонию почти двухсантиметровых пчел-листорезов вида Мегахиле бомбицина специально для наблюдения их поведения во время солнечного затмения 1981 года — это небесное событие их так потрясло, что они его помнили по меньшей мере сутки. Гнездились они у нас в чурбачках, вдоль которых были насверлены сотни туннелей 9-миллиметровой ширины, «пчелоград» этот занимал всю южную стенку полевого домика в микрозаказнике под Новосибирском.

Вообще мегахилы занимают для гнезд готовые полости такого диаметра, какой нужен для данного их вида. В природе это — ходы жуков-древогрызов, норки дождевых червей, полые стебли растений (есть в Сибири вид мегахил, гнездящихся на огородах внутри цветоносных стеблей лука!). Найдя подходящую полость, самка мегахилы делает в дальнем ее конце ячейку из нескольких овальных кусочков листьев, вырезанных ею из различных растений, доставленных в гнездо и склеенных. Получается дивно сработанный зеленый упругий стаканчик. Затем летит к цветкам, богатым пыльцой — сложноцветным, крупным бобовым — загружает цветнем специальную «широкозахватную» щетку, закрывающую весь низ брюшка (вспомним, медоносные пчелы и шмели носят пыльцу только на «корзиночках» задних ног). В зеленой ячейке мегахила быстро освобождается от пряного груза, летит за следующей порцией, и через час-другой ячейка заполнена душистым цветнем.