Жан-Анри Фабр - Жизнь насекомых. Рассказы энтомолога

История этого иммигранта интересует меня. Ведь ему приходится жить в новой местности, в новом климате и питаться новой пищей. Его предки жили в менее жарких краях и питались орешником. Наш переселенец оказался в сухой и жаркой местности, и ему приходится изготовлять свертки из листьев другого дерева. Листья черной ольхи несколько похожи, правда, по своей форме и величине на листья орешника, но все же это не орешник.

Какие изменения в жизни жука вызвала эта перемена климата и пищи? Никаких. Я напрасно сравниваю этих аподеров с жуками, присланными мне по почте. Ни в чем нет ни малейшей разницы.

Измените климат, пищу, материал для работы. Насекомое сохранит свои повадки, даже в малейших подробностях. Но если оно не сможет приспособиться к новым условиям, если его повадки окажутся непригодными здесь, то оно просто погибнет.

Проследив за работой аподера на ольхе, мы узнаем, как он работает на орешнике.

Аподер не прокалывает черешка листа: у него свой, особый прием. Почему так? Потому что его короткий широкий хоботок непригоден для прокола? Может быть, хотя челюстями он в состоянии надрезать, черешок? Полученные результаты были бы такими же, как и от прокола.

На некотором расстоянии от основания аподер перерезывает лист поперек. Он оставляет нетронутым только наружный край. На нем и остается висеть, словно тряпка, увядшая, отрезанная часть листа. Эту часть жук складывает вдвое по срединной жилке, верхней стороной листа внутрь. Потом начиная с вершинного кончика свертывает в трубочку этот сложенный вдвое отрезок. Верхнее отверстие трубочки закрывается той частью листа, которая осталась неперегрызенной, нижнее — загнутыми внутрь трубочки краями листа. Получается бочоночек.

Бочоночек висит, раскачиваясь при малейшем ветерке. Его обручик — срединная жилка листа, выступающая на верхнем конце свертка. Между двумя сложенными половинками листа, около середины бочоночка, отложено яйцо. Оно красного цвета и всегда одно.

Я не могу рассказать подробно о развитии личинок аподера: у меня мало его бочоночков. Но все же мне удается узнать интересную вещь: личинка аподера не зарывается в землю. Она не покидает бочоночка, а тот рано или поздно упадет с дерева: его сорвет ветер. Оставшаяся в бочоночке личинка превращается в куколку, из куколки выходит жук. К этому времени от бочоночка остаются лишь развалины, но он и не нужен жуку: аподер найдет хорошее убежище под отставшей корой дерева.

Аттелаб дубовый не меньший искусник по изготовлению бочоночков из листьев. Странное совпадение! Этот бочар тоже красный, а его хоботок такой же короткий, как у аподера. На этом сходство заканчивается. Аподер — несколько вытянутый, скорее длинноватый, чем короткий. Аттелаб — коротышка, только что нешаровиден. Поражает его работа: очень уж он неловок и малоподвижен. А между тем он обрабатывает не нежный материал: листья вечнозеленого дуба. Молодые, они еще не очень тверды, но все-таки свертывать их трудно, и вянут они медленно. Из всех трубковертов, которых я знаю, аттелаб самый маленький, и у него самая трудная работа. И вот этот жучок, такой неловкий на вид, строит очень изящный бочоночек.

На каком бы виде дуба — вечнозеленом или обыкновенном — аттелаб ни строил свой бочоночек, он всегда поступает одинаково. На некотором расстоянии от основания листа жук перегрызает листовую пластинку. Он грызет лист с обеих сторон до срединной жилки, которую оставляет не тронутой: здесь место прикрепления бочоночка. Затем применяется способ аподера. Сделавшийся более податливым, благодаря двойному надрезу, лист складывается вдвое, по длине, верхней стороной внутрь.

Между двумя сложенными половинками листа самка откладывает яйцо, всегда одно. После этого она свертывает сложенный лист в трубочку, тщательно разглаживая все зазубринки и извилинки: надавливает своим рыльцем-хоботком на них. Оба конца свертка закрываются: самка загибает внутрь края.

Бочоночек готов. Он опоясан на верхнем конце срединной жилкой листа, прочен и изящен. Он небольшой: длина его всего сантиметр.

Мне хотелось получше разглядеть работу этого бочара-коротышки: у него свои достоинства. Но я почти ничего не увидел, следя за жуком в природе. Много раз я заставал его сидящим неподвижно. Прижав рыльцем складочку на листе, он ждет, когда она разгладится, а пока дремлет на солнышке. Если я подойду уж очень близко, жук поджимает ножки и падает.

Прогулки к дубам дают слишком мало, и я пробую последить за аттелабом дома. Это легко удается: жук работает под колпаком так же усердно, как и на свободе. Но то, что я здесь узнаю, отнимает у меня всякую надежду проследить работу аттелаба во всех подробностях. Этот жук — ночной работник. В девять-десять часов вечера он начинает подрезывать лист, а к утру бочоночек готов. Разве уследишь за всеми мелочами работы жука при свете лампы, да еще в неурочные часы, когда полагается спать.

Ночная работа жука имеет свои причины. Лист дуба трудно свернуть днем, на жгучем солнце: высыхая, он становится еще менее гибким. Ночью он смочен росой, более гибок и его легче свернуть. А утреннее солнце высушит готовый бочоночек и придаст ему крепость.

Свертыватели листьев говорят нам, что ремесло не определяется строением органов, что не от орудия зависит характер работы. Будет ли у трубковерта длинный хоботок или короткий, длинноногий он или коротконогий, коротышка ли он сам или продолговатый, — не так уж важно. Результат одинаков у всех: свернутый лист, служащий жильем и пищей для личинки.

Личинка аттелаба разборчива и не станет есть что придется. От подсохшей пищи она отказывается и скорее умрет с голоду, чем станет грызть сухой лист. Нежная, немного подгнившая пища, даже слегка приправленная плесенью — вот что ей нужно. Я приготовляю пищу по вкусу личинки: кладу бочоночки на влажный песок на дне банки. При таком уходе личинки, вылупившиеся в июле, быстро растут. Проходят два месяца, и личинка становится взрослой. Она оранжевого цвета и проворно передвигается в остатках своего бочоночка, сгибаясь и вытягиваясь, как пружина. Стройная, она не так жирна, как личинки других долгоносиков. Уже одно отсутствие жира указывает, что аттелаб — интересное исключение. Им следует заняться.