Жан-Анри Фабр - Жизнь насекомых. Рассказы энтомолога

В январе гусеницы перелиняли еще раз. Их наряд стал менее красивым: рыжие волоски потускнели и побледнели, окраска теперь менее яркая. Но гусеницы получили и кое-что новое. На спинках восьми брюшных колец, там, где раньше были яркие пятна, появилось нечто вроде поперечной щелки. Две складки, словно губы, ограничивают эту щель, и она может широко раскрываться и очень плотно закрываться. Из раскрытой щели выпячивается нежная бесцветная кожица. Две черно-бурые точки занимают переднюю часть этого горбика, а назади торчат два коротких хохолочка из рыжих волосков, ярко блестящих на солнце. Этот орган очень чувствителен: при малейшем раздражении гусеницы он исчезает и щель плотно закрывается. Тогда гусеница сразу изменяет свои вид: длинные белые волоски, окружающие щель, встают дыбом и образуют поперечный ряд. Гусеница на глазах светлеет.

Когда раздражение прекращается, щель раскрывается, в ней снова выступает чувствительный горбик. Такие попеременные раскрывания и закрывания щели быстро повторяются. Их можно вызвать самыми разнообразными способами. Я пускаю на гусеницу табачный дым, и отверстия тотчас же раскрываются. Они вскоре же закрываются, но при новой порции дыма в щели снова показываются горбики. Впрочем, если дыма слишком много и он очень крепок, гусеница съеживается и не раскрывает щелей. Если дотронуться до горбика соломинкой, то он сейчас же втягивается, как рожки улитки, и щель закрывается. Обыкновенно, хотя и не всегда, если прикоснуться к одной из щелей, то постепенно закрываются и все остальные. У спокойно отдыхающей гусеницы щели раскрыты, у ползущей — то открываются, то закрываются.

Для чего служат эти странные органы? Реомюр был склонен видеть в них особые дыхательные отверстия. Это неверно: ни у одного насекомого нет дыхалец на спине. А помимо того: никаких трубочек к этим щелям не подходит, сообщения с внутренними органами гусеницы у них нет. Дыхание здесь не причем, разгадку нужно искать в чем-то ином.

Каждый из горбиков-бугорков состоит из бледной мягкой пленки, голой и очень чувствительной. Эта пленка так чувствительна, что не стоит раздражать ее твердыми предметами. На кончике булавки я подношу к горбику каплю воды. Как только вода коснулась пленки, щель закрывается. Как будто все указывает, что это орган, воспринимающий какие-то внешние раздражения. Но что именно, какие раздражения? Ответ на такой вопрос может дать лишь изучение повадок шелкопряда.

Гусеницы шелкопряда — ночные существа. Всю зиму они вечером отправляются глодать хвою, а после полуночи ползут домой. В самый разгар зимы, в самые холодные месяцы, они особенно деятельны. В эти недели гусеницы неутомимо прядут, каждую ночь добавляя новый слой к покрышке своего гнезда. И всякий раз, если только позволяет погода, они расползаются по ветвям — кормиться. Не евши, много не напрядешь.

Странное исключение! Холодное время года — месяцы оцепенения для всех других насекомых — оказывается временем усиленной работы для гусениц походного шелкопряда. Конечно, если холод и ветры не переходят известных границ. Наша зима очень мягка, но все же это — зима. Если северный ветер слишком силен, если угрожает ночной мороз, если пошел снег или полил дождь, если слишком густ туман, то лучше остаться в гнезде. Непогода опасна для гусениц во время их ночных похождений, предвидеть ее было бы очень выгодно. Есть ли у гусеницы что-либо для получения справок о погоде ближайших часов?

Я узнал об этом вот как.

Однажды ко мне зашел лесной сторож. Ему постоянно приходится бороться с гусеницами походного соснового шелкопряда, врагами сосен. Сторожу хотелось посмотреть, как грызут хвою гусеницы. Я пригласил его прийти вечером, и в назначенный час он пришел вместе со своим товарищем. Около девяти часов мы зажгли фонарь и отправились в теплицу. Что это значит? Ни одной гусеницы на гнездах, ни одной — на зеленых ветках. Все попрятались в гнезда. Мы ждем час, другой... Напрасно! Наступила полночь, а гусеницы так и не появились. Что случилось?

Ночью и утром шел сильный дождь. Снег — не первый в этом году, но самый обильный — покрыл вершину горы Ванту. Может быть, гусеницы потому и не вышли из гнезда, что надвигались дождь и снег? Нужно проследить эту связь: непогода и поведение гусениц.

Начиная с этой памятной ночи, с 13 декабря 1895 года, появилась своеобразная метеорологическая станция с гусеницами. У меня нет никаких приборов, нет даже скромного термометра. Все ограничивается тем, что каждую ночь я навещаю гусениц в саду и в теплице. Нелегко ходить ночью в глубину сада, иной раз в такую погоду, когда жаль выгнать собаку во двор. Я записываю, как ведут себя гусеницы, и слежу за небом. К этим записям добавляю метеорологическую сводку, которую журнал «Время» каждый день публикует для всей Европы. А если мне нужны более точные данные, то прошу Авиньонскую обсерваторию сообщить необходимые мне сведения

Гусеницы, за которыми я слежу, находятся в двух местах: в саду, под открытым небом, и в теплице. Гусеницы в теплице защищены от ветра и дождя, и они дают мне более правильные указания. На соснах гусеницы часто не выходят из гнезда просто при небольшой сырости или при достаточно сильном ветре. Защищенные от этих незначительных опасностей, гусеницы в теплице — удобный объект для наблюдений: на них воздействуют более серьезные изменения погоды. Главные наблюдения сделаны мною над гусеницами в застекленном помещении, в холодной теплице. Повторяю это.

Теперь попытаемся выяснить, почему 13 декабря мои гусеницы не вышли на свою вечернюю прогулку. Дождь, который должен был пройти ночью, не мог обеспокоить их: они защищены крышей. Снег выбеливший поутру вершины окрестных гор, выпал слишком далеко от моего дома и теплицы. Должно было произойти какое-то иное атмосферное явление, нечто более значительное, чем эти дождь и снег. Карты журнала и бюллетени обсерватории сообщили мне об этом. Циклон, распространяясь от Англии, дошел до нас 13 декабря и продержался здесь до 22-го. В Авиньоне барометр 13-го числа упал с 761 миллиметра до 748 миллиметров, а 19-го он показал еще меньшее давление — 744 миллиметра.

Все эти дни гусеницы в саду не выползали из гнезд. Правда, то моросил мелкий дождь, то начинал дуть порывистый ветер, но большей частью небо было чисто, а температура умеренная. Однако гусениц не соблазняло это: низкое давление не прекращалось, циклон не отступал, и гусеницы скрывались в гнезде. В теплице гусеницы вели себя несколько иначе. Здесь они иногда выползали из гнезда, но чаще оставались в нем. И вот здесь обнаружилось, довольно правильное совпадение между поведением гусениц и показаниями барометра. Стоило ртутному столбику начать подниматься, и гусеницы выходили из гнезда; опускается ртуть, и гусеницы остаются дома. 19 декабря, в день наименьшего давления, ни одна гусеница не вышла из гнезда.