Жан-Анри Фабр - Жизнь насекомых. Рассказы энтомолога

У меня есть и еще одно сомнение. Способна ли самка услышать песню самца? Есть ли вообще у цикад то» что мы называем слухом?

У цикады хорошее зрение. Когда она видит нас вблизи, то умолкает и улетает. А если мы спрячемся за ветвями, чтобы она нас не увидела? Теперь можно говорить, кричать, петь, свистеть, шуметь на все лады. Цикада поет, как ни в чем не бывало.

Я проделал много опытов над цикадой. Приведу лишь один, самый занятный.

В городе я добыл взаймы городскую артиллерию, те ящики-пушки, из которых у нас палят в торжественные дни. Пушкарю нравится приходить ко мне и палить ради цикад. Принесены два ящика, и оба они заряжены, как для самого торжественного праздника. Никогда для встречи начальства, объезжающего свой округ, не тратили столько пороха. Обе машины поставлены под платанами. Цикады, поющие наверху среди ветвей, не могут видеть происходящего внизу. Нас шестеро. Мы выжидаем мгновения сравнительной тишины и подсчитываем число певцов, отмечая ритм их песни. Пушка-ящик палит: раздается настоящий гром. Цикады поют, не умолкая. Пушка палит снова — пение не утихает.

Глуха ли цикада? Я не решусь утверждать это, но не могу и доказать противного. Во всяком случае, я должен признать, что цикада очень туга на ухо. К ней вполне приложима поговорка: «Кричит, как глухой».

Обыкновенная цикада откладывает яйца на маленькие сухие веточки. Я нахожу ее яички в веточках шелковицы, персика, вишни, ивы, японской бирючины и других деревьев. Но это редкие случаи. Она предпочитает тоненькие стебли, начиная от толщины соломинки и кончая толщиной карандаша, с тонким деревянистым слоем и обильной мякотью внутри. Вид растения безразличен, и если бы я вздумал перечислять все растения, на которые эта цикада откладывает свои яйца, то мне пришлось бы дать перечень всех полудеревянистых растений моей местности.

Веточка с яйцами никогда не лежит на земле, она всегда более или менее вертикальна. Как общее правило, цикада откладывает яйца на мертвое, совершенно высохшее растение. Она делает ряд надрезов на веточке или стебельке. Это словно царапины, нанесенные булавкой, но по-особенному: булавку воткнули наискосок, сверху вниз, разорвали при этом деревянистые волокна, и они торчат теперь наружу. Кто увидит эти разрезы впервые, может принять их за какие-нибудь паразитные грибки.

Число надрезов на стебле различно. Их бывает мало, если потревоженная самка прервала кладку и отправилась заканчивать ее в другом месте. Их бывает тридцать–сорок, если все яйца были отложены в одну ветку. Каждый из надрезов — вход в косой прорез, обычно уже лежащий в мягкой части стебля или ветки. Он ничем не прикрыт, кроме деревянистых волокон. В прорезе находится несколько яиц, в среднем — до десятка. Всего цикада делает тридцать–сорок прорезов, то есть откладывает триста–четыреста яиц.

Начиная с 15 июля я нахожу сколько угодно цикад, усевшихся на златоцветник и откладывающих яйца. Они так погружены в свою работу, что я рассматриваю их совсем близко, даже в лупу. Яйцеклад длиной около сантиметра весь косо уходит в стебель. Он столь совершенен, что сверление не требует, по-видимому, больших усилий. Я вижу лишь, что цикада немного вздрагивает, выпрямляет и сокращает конец брюшка, и это — все. Два напилка действуют поочередно, и сверло мягко, почти незаметно погружается в древесину. От начала погружения яйцеклада до заполнения прореза яйцами проходит около десяти минут. Затем цикада осторожно вытягивает яйцеклад из стебля. Проделанная в древесине дырочка смыкается сама собой: деревянистые волокна сближаются.

Теперь цикада переползает немного выше и начинает делать прорез для новой порции яиц. По мере того как проходят часы, цикада передвигается по стеблю не только вверх, но и в сторону. Она держится во время откладывания яиц так, что солнце все время светит ей прямо в спину. По мере того как изменяется направление солнечных лучей, передвигается и цикада.

Яйцо цикады обыкновенной белое и блестящее, около двух с половиной миллиметров длиной, с полмиллиметра шириной. В сентябре его цвет изменяется: оно желтеет. В первых числах октября на яичке можно разглядеть впереди две темные точки — это просвечивают глаза уже сформировавшейся личинки. Около того же времени я нахожу признаки уже совершившегося вылупления личинок. Эти признаки: обрывки оболочки, оставленные у входа в прорез с яйцами. Я вижу их на златоцветнике, и у себя на огороде, и на соседних холмах.

Однако, несмотря на частые осмотры, мне не удается застать личинок во время их вылупления из яйца. Не менее плачевны были мои попытки добиться этого дома. Два лета я набирал сотни веточек и стебельков с яичками цикады, но выхода личинок так и не увидел. Реомюр в свое время испытал такое же разочарование. Он рассказывает, как неудачны были его попытки вывести цикад из яиц, присланных ему друзьями. Он даже носил их в стеклянной трубочке под мышкой, чтобы яйцам было теплее. Не помог и этот прием.

Когда после холодной ночи наступало солнечное утро, я находил следы вылуплений, но всегда запаздывал: личинок уже не было. Самое большее, что мне удавалось увидеть, — это какую-нибудь личинку, бьющуюся на паутинной нити на стебле. Я считал ее тогда просто запутавшейся в паутине.

Наконец 27 октября, отчаявшись в успехе, я набрал на своем огороде пучок сухих стеблей златоцветника и принес их в кабинет. Утро было холодное, в первый раз за эту осень затопили камин. Я положил стебли на стул перед камином и принялся расщеплять и рассматривать их. И что же? В тот момент, когда я направляю лупу на расколотый стебель, перед моими глазами совершается то, что я отчаялся когда-либо увидеть. Молодые личинки дюжинами выползают наружу. Яйца были до того зрелы, что яркое пламя камина подействовало на них, как солнечный луч. Это был редкостный сюрприз.

Теперь, воспользовавшись удачей, я могу описать, как это происходит. В отверстии прореза, между разорванными волокнами древесины, показывается маленькое тельце с двумя большими черными глазами. Именно так выглядит передняя часть яичка. Можно подумать, что яичко переместилось из глубины прореза к выходу. Яичко ходит, передвигается по узкому каналу? Невозможно! Что-то вводит меня в заблуждение. Я расщепляю стебель, и загадка разъясняется. Яички остались на своих местах, но они пусты. Странное существо вышло из яйца, оставив в прорезе только тонкую пленку — прозрачную оболочку яйца.