Жан-Анри Фабр - Жизнь насекомых. Рассказы энтомолога

Те же трудности охотника и хирурга испытывает сколия пятнистая, когда нападает в сыпучей почве на свою добычу — личинок аноксии. И для преодоления их требуется то же строение нервной системы, что и у бронзовки. Таково мое заключение, полученное путем рассуждений и подтвержденное фактами. Анатомическое исследование личинки аноксии ранней показало, что и здесь нервные узлы груди и брюшка соединены в короткий «цилиндр», находящийся в груди тотчас же сзади головы и не выходящий назади за пределы уровня средней пары ног. Таким образом, уязвимая точка легко доступна жалу, даже у свернувшейся личинки. В «цилиндре» аноксии я насчитываю одиннадцать узлов, на один больше, чем у бронзовки. Познакомившись с этими фактами, я вспоминаю об одной работе Сваммердама — о личинке жука носорога. Навожу справку в «Библии природы», этом главном труде отца анатомии насекомых, и узнаю, что голландский натуралист был поражен — гораздо раньше меня — той особенностью строения нервной системы, которую мне только что показали личинки бронзовок и аноксий. Найдя, что нервная система шелковичного червя состоит из ряда отдельных узлов, Сваммердам удивляется, что у личинки носорога эти узлы превращены в короткую цепь, что узлы спаялись в общую массу.

Позже, познакомившись с этим вопросом поближе, я узнал из книг, что анатомические особенности, оказавшиеся такой новинкой для меня, в настоящее время — общеизвестный факт. Прослежено, что личинки жуков семейства пластинчатоусых, как и сами жуки, обладают спаянными грудными и брюшными нервными узлами. Сколия желтолобая охотится за личинками носорога, сколия пятнистая — за личинками аноксии, волосатая — за личинками бронзовки. Все три оперируют под землей, в самых неблагоприятных условиях, и у всех трех добыча — личинка с таким строением нервной системы, которое позволяет вызвать паралич одним уколом жала. Поэтому я, не колеблясь, обобщаю: и у других сколий добычей должны служить личинки пластинчатоусых жуков. Какие виды, это покажут будущие наблюдения.

Может быть, узнают, что какая-нибудь из сколий охотится на врага лесных посадок — прожорливую личинку майского жука. Может быть, сколия краснохвостая окажется истребительницей пестрого июльского хруща, этого великолепного жука с белыми крапинами по черному или каштановому фону надкрылий — врага хвойных насаждений. Я предвижу, что в этих поедателях личинок жуков земледелие найдет полезных помощников.

Мы знаем, что на жуков охотятся и церцерисы. Их добыча — долгоносики и златки, строение нервной системы которых напоминает таковое у пластинчатоусых. Эти охотники работают на открытом воздухе и не встречают тех трудностей которые приходится преодолевать сколиям. Их движения ничем не стеснены, они могут руководиться зрением. Но их хирургия должна разрешить другую задачу, не менее трудную. Дичь этих охотников со всех сторон одета в броню, непроницаемую для жала. Только в местах сочленений есть свободные проходы. Но места прикрепления ножек непригодны: укол здесь вызвал бы лишь местное поранение и не парализовал бы жука. Наоборот, раздражив дичь, он сделал бы ее опаснее. Непригоден и укол в место соединения головы с туловищем: он поразил бы головной нервный узел и повел бы к смерти добычи. Таким образом, остается лишь место сочленения груди с брюшком. Проникнув в эту точку, жало должно уничтожить сразу все движения дичи, которые могут оказаться опасными для личинки. Успех парализации связан со строением нервной системы: необходимо, чтобы все три грудных нервных узла были соединены вместе. Златки и долгоносики как раз отвечают этим требованиям. Выбор дичи определен особенностями ее строения, пусть добыча и защищена крепкой кирасой.

Но если дичь одета лишь мягкими покровами, то сближенные в один комок нервные узлы вовсе не необходимы для парализатора: он может ранить нервные узлы один за другим. Так и поступают аммофилы с гусеницами, сфексы с кобылками, сверчками и эфиппигерами.

Добыча сколий мягкая, ее кожу жало может проколоть в любой точке. Будут ли эти охотницы колоть много раз? Нет! Их движения стеснены условиями подземной охоты, и такая сложная операция здесь невозможна. Всего один укол — вот какой прием там нужен. И потому сколиям требуется добыча со сближенными нервными узлами, дичь такого же сорта, как для церцерис. Эта причина и обусловливает выбор дичи сколий: личинки пластинчатоусых жуков.

Охота сколий протекает под землей. Поэтому она ускользает от глаз наблюдателя, и мне казалось, что всегда будет ускользать. Действительно, можно ли надеяться, что охотник, привыкший работать в темноте, проделает все и при свете? Я совсем не рассчитывал на это, но все же ради достоверности помещаю под стеклянный колпак сколию и ее дичь. И хорошо сделал. Неожиданный успех! Редко удается видеть охотника, с таким увлечением нападающего на добычу. И где? Под колпаком!

Последим за сколией волосатой, парализующей личинку бронзовки.

Личинка, ползая на спине, много раз кружит по краям колпака. Вскоре внимание сколии пробуждается, и она начинает ударять усиками по столу, который теперь заменяет землю. Наконец она кидается, схватывает личинку за конец туловища и, упираясь концом брюшка, всходит на бронзовку. Дичь не свертывается, не принимает оборонительной позы, а продолжает ползти на спине еще быстрее. Сколия, падая и снова взбираясь, достигает передней части туловища личинки и вцепляется челюстями в спину. Затем садится поперек жертвы, изгибается и старается концом брюшка достать то место, куда должно погрузиться жало. Она коротковата, чтобы сразу охватить свою объемистую добычу, а потому ее попытки и усилия повторяются много раз. Конец брюшка прикасается к личинке то тут, то там, но нигде не останавливается. Столь упорное искание показывает, какое важное значение имеет точка, в которую должно погрузиться жало.

А личинка продолжает ползти на спине. Вдруг она свертывается и ударом головы сбрасывает врага. Сколия встает, чистит крылья. Она нисколько не обескуражена неудачей и опять нападает на великана, взлезая на него сзади.

Наконец после многих неудачных попыток сколии удалось занять удобное положение. Она уселась поперек личинки, уцепившись челюстями за ее спину. Согнутое дугой туловище проходит под личинкой, конец брюшка достигает места прикрепления головы. Раздраженная, личинка бронзовки свертывается, развертывается, поворачивается. Держась за добычу, сколия падает и перевертывается вместе с нею. Она так возбуждена и увлечена охотой, что я могу снять колпак и на свободе следить за всеми подробностями схватки. Наконец, несмотря на всю сумятицу, конец брюшка сколии почувствовал, что подходящая точка найдена. Выпускается и вонзается жало. Все кончено! Личинка становится неподвижной и вялой: она парализована. Теперь уже не будет движения нигде, кроме усиков и частей рта, содрогания которых еще долго будут указывать на присутствие некоторой жизни.