Михаил Кречмар - Мохнатый бог

Общий закон эволюции древнейших охотничьих культов — от мезолитического культа оленя (у славян — лося) к позднейшему культу медведя сказался и на мифологии Артемиды. Мы видим здесь как оленей (ланей), так и медведей.

Культ медведя, и в частности медвежьей лапы, широко распространён в археологических материалах и фольклоре Скандинавии. Медвежьи лапы и когти упомянуты также в литовской летописи при описании похорон легендарного князя Свенторога.

По фольклорным материалам мы можем обратиться к древним рунам «Калевалы». В 46-й руне мы видим обряд захоронения медвежьего черепа:

Здесь надо сказать, что в старинных сагах упоминание о медведях обычно носит не очень дружественный характер: в известном сне императора Карла Великого, который описывается в «Песне о Роланде», под медведем подразумевается предатель рыцарь Ганелон, по губивший часть франкского войска.

Отчасти сведения о медведях присутствуют и в библейских документах. В частности, упоминается, что дети, оскорбившие пророка Елисея, были растерзаны двумя медведицами.

В книге А. Б. Лакнера «Русская геральдика» указано, что в западноевропейской геральдике «медведь, за то, что он предвидит погоду, умеет вовремя скрыться в берлогу, где готовит своё логовище, считается символом предусмотрительности и почитается проходящим (passant), когда идёт, и поднявшимся (leve), когда стоит на задних лапах».

Герб финской провинции Сатакунты.

Герб Берлина.

Герб кантона Берн в Швейцарии.

Но не только символом предусмотрительности считался медведь у западноевропейского обывателя. Медведь (уж неизвестно почему) был ещё и символом похоти и непристойного поведения.

В государственных гербах медведь не занимал значительного места — мы можем привести в пример только один из ранних вариантов герба Финляндии под властью шведской династии Вазы — чёрный медведь, поднятый на дыбы с саблей в лапах.

Медведь сохранился в гербе столицы Германии Берлина, само название её, по некоторым сведениям, происходит от нем. bar — медведь. Столица одного из кантонов Швейцарской Конфедерации, Берн, тоже носит в своём названии отзвук медвежьего имени.

Упоминание о медведях и, возможно, отзвуки неких верований, напоминающих по содержанию сибирские, содержатся в некоторых старинных фамилиях Южной

Франции и Италии. В частности, туда можно отнести фамилию одного из хронистов мрачного периода Столетней войны Юрсена, или Урсена (он выведен А. Дюма в качестве одного из действующих лиц романа «Изабелла Баварская»). А в Италии одна из самых влиятельных семей, из которой вышли многие государственные и церковные деятели (в частности, папа Иннокентий XII), носила фамилию Орсини, что в дословном переводе означало «Рождённый медведицей».

Присутствовали медведи в качестве карнавальных масок и украшений на различных церемониях Средневековья, носивших более или менее мирской характер, — такие костюмы описаны у Фруассара в описании бракосочетания Карла и Изабеллы.

Тактика «замалчивания» медведей продолжается в западноевропейском искусстве практически до начала XX века, когда реалистические традиции уступили место модерну. Тяготеющий к батальным и охотничьим сценам Делакруа оставил нам несколько «Охот на львов», «позабыв» при этом медведей. В такой весьма специфической области искусства, как украшение охотничьего оружия, художники отдавали предпочтение львам и орлам и даже вовсе несуществующим драконам и грифонам. Даже в охотничьих жанровых сценках преобладают гравюры с весьма распространённой в Средневековье парфорсной охотой на оленей и кабанов.

Совершенно иное отношение к медведям мы встречаем у обитателей Восточной Европы, и в частности России.

Понятия «Россия» и «медведи» неразделимы. Жители всех северных стран так или иначе, как это уже показывалось в предыдущих главах, оказывались связанными с бурыми медведями, но ни одна страна со своим населением не отождествлялась с ними в такой мере, как Россия и русские. Из самых первых западных источников, упоминающих о славянских землях, мы узнаём о населяющих их медведях. Викинги, предпринимающие походы в Гардарику, уже в X веке говорят о ней как о стране людей и медведей. Термином «медвежий край» в равной степени пользуются польские наёмники Лжедмитрия, голландцы Петра I и гвардейцы Наполеона Бонапарта. Уже в XX веке премьер-министр воюющей Великобритании Уинстон Черчилль в переписке со своим военным министром Иденом использует слово «медведь» как кодовое обозначение Советского Союза. И совершенно естественным показался выбор бурого медведя в качестве эмблемы Олимпийских игр, проводившихся в 1980 году в Москве. В культуре России и её фольклоре медведи тоже играли вполне заметную роль.

Уже в каменном веке охота на медведя и медвежий культ являются фактической монополией центральной и южной половины Восточной Европы — практически России и славянских стран.

Медвежье капище.

Несмотря на то что праславяне в известный нам исторический период были уже совершенными земледельцами, медвежий культ или отдельные его элементы сохранялись ещё долгое время, что само по себе говорит о его глубокой древности. Мы хорошо знаем, в чём смысл табу — запрета на произнесение имени. Запрещались обычно имена могучих, сильных животных, хищников, представлявших опасность для первобытных племён. Позднее под таким же запретом были имена особо злобных духов. У славян до сих пор название медведя осталось в древней, зашифрованной, иносказательной форме: «медведь» — «мёд ведающий».