Дайан Фосси - Гориллы в тумане

Еще задолго до попыток привлечь к работе студентов из Европы и Америки я обучила нескольких руандийцев искусству следопытов и привлекла их к более прозаичным занятиям — обеспечению водой и дровами. Во время ежедневных походов по лесу следовало отмечать на карте старые и свежие следы, остатки еды, гнезда и помет. Все эти признаки наличия горилл, нанесенные на контурную карту, позволяли определить частоту посещения животными той или иной местности.

В Карисоке вновь прибывшие помощники узнавали, как соотнести количество помета с возрастом и полом горилл, но, даже вооружившись этими знаниями, не всегда удавалось избежать неточностей, особенно когда речь шла об определении пола и возраста детенышей и подростков. Обнаружив свежие следы горилл (оставленные не более чем четыре дня назад), надо было выйти на самих горилл, в крайнем случае на их ночные гнезда. Я предпочитала, чтобы возраст и пол горилл подтверждались не менее чем пятью последовательными подсчетами ночных гнезд. Хотя такой подсчет был довольно нудным занятием, он был совершенно необходим для определения наличия детенышей, которых не всегда заметишь при контакте с группами не привыкших к людям горилл, а также периферийных самцов, которые могут строить свои гнезда в нескольких сотнях метров от главных гнезд основной группы.

При выходе на группы горилл и наблюдая животных в бинокль, удалось зарисовать «отпечатки носа» у самых заметных особей. Эти простые рисунки форм ноздрей и расположения морщин на переносице позволяли различить горилл в разных группах, особенно если последние не отличались по числу членов. Рисунки сопровождались примечаниями, характеризующими особенности поведения и издаваемые каждым животным звуки, что позволяло более точно идентифицировать отдельных особей.

Летом 1970 года д-р Лики послал ко мне второго студента для участия в работе по переписи горилл, начатой за год до этого мною, Алиетт Демунк и Бобом Кэмпбеллом. Потребовалось две недели, чтобы показать молодому человеку горилл из основных наблюдаемых нами групп, преподать ему основы суахили и обучить повседневным занятиям в лагере. Когда я убедилась, что он легко справляется со всеми заданиями, мы с Бобом и руандийскими носильщиками взяли его с собой в поход на северный склон горы Високе и устроили там первый пункт по регистрации горилл под руководством студента. Я выбрала для него место, известное под названием Нгези, что на киньяруанда означает «место для водопоя стад», по нашим сведениям часто посещаемое гориллами.

Мы облюбовали прекрасное местечко рядом с крохотным озером, куда ночью приходили огромные стада слонов и буйволов. Боб и я провели со студентом три дня, изучая окрестности. Хотя мы не заметили свежих следов горилл, тем не менее удалось обнаружить немало мест, где примерно неделю назад они явно ночевали в гнездах. Удовлетворившись тем, что работа здесь обещает быть плодотворной, мы с Бобом вернулись в Карисоке и сосредоточили наши усилия на наблюдениях за четырьмя основными группами. На протяжении последующих недель носильщики, курсирующие непрерывным потоком между лагерем и Нгези, огорчали меня донесениями о деятельности молодого человека, в своей основе не имеющей никакого отношения к его заданию. Пришлось отослать этого парня обратно в Америку.

За последние одиннадцать лет Карисоке принял в общей сложности двадцать одного человека, которые помогали определять численность горилл в Вирунге и одновременно проходили стажировку в полевых исследованиях. Большинство этих студентов так и не смогло справиться с работой в тяжелых условиях. Многие вернулись домой после непродолжительного пребывания в Карисоке. Дело в том, что я невольно ожидала от каждого добровольца того же энтузиазма, который испытывала сама, предвкушая предстоящую работу с гориллами в волшебном горном царстве. Мне не приходило в голову, что изнуряющие восхождения по скользким грязным тропам, ночевки в сырых спальных мешках, переодевание в непросохшие джинсы и ботинки и питание несвежими галетами никак не укладывались в представление о земном рае.

Большинство специалистов по переписи горилл, а также стажеров, выполнявших, по сути дела, функции научных сотрудников в Исследовательском центре Карисоке, подбиралось исходя из присылаемых по почте заявлений, сопровождаемых солидными характеристиками. Выбор же на основе личного контакта происходил довольно редко, потому что в первое время я почти не покидала лагерь, а мои визиты в Америку были непродолжительными. Но по возможности я обязательно проводила беседу с кандидатами.

Вскоре стало очевидным, что практически невозможно предугадать, как поведет себя в лесной глуши даже самый перспективный кандидат. Конечно, каждый считал, что его предыдущий туристический опыт в Америке или Европе плюс искренний интерес к гориллам были вполне достаточны для работы в горах Вирунга. Хотя я всегда указывала на полное отсутствие элементарных удобств и одиночество при работе в лесу, сочетание их энтузиазма с моим оптимизмом по поводу их будущих успехов в конечном итоге приводило к недоразумениям между мной и некоторыми гостями Карисоке. Трения возникали еще и потому, что я рассматривала Карисоке как уникальный исследовательский центр, решающий общие задачи, а многие студенты, по вполне понятным причинам, руководствовались личными интересами. Конфликты между стажерами и мной чаще всего возникали в момент, когда нужно было отправляться на патрулирование территории против браконьеров, обезвреживать ловушки в районе наблюдений, строить дополнительные помещения, убирать домики, чинить лампы, примусы и пишущие машинки или приводить в порядок бесчисленные записи перед занесением их в журналы. В лагерных условиях разногласия между людьми перерастают в остроконфликтные ситуации, когда люди с разной подготовкой оказываются в изолированном от внешнего мира месте. Причем в Карисоке они проявлялись в более резкой форме из-за скверной погоды, большой высоты, однообразия пиши и, самое главное, изоляции от внешнего мира.

Выбор тем для исследовательской работы трудностей не представлял, если учесть, как мало было известно о поведении горилл и экологической обстановке в области Вирунга. Готовясь к исследовательской работе, стажеры перед приездом не ограничивали себя определенными темами и имели широкий выбор работ, как-то: доминирующее поведение, развитие детенышей, повседневные занятия (кормежка, ухаживание, сооружение гнезд, материнский уход), голосовая сигнализация, взаимодействие между группами, территориальное поведение, паразитология и ботаника. Национальное географическое общество продолжало оказывать щедрую помощь как самому Исследовательскому центру Карисоке, так и лично мне и моим африканским помощникам. А работающие над докторскими диссертациями стажеры получали финансовую поддержку от университета или организаций, с которыми они заключили договоры перед приездом в Карисоке. Когда возникала необходимость в дополнительном оборудовании или средствах для отдельных исследовательских работ, помощь любезно оказывалась Фондом Л. С. Б. Лики. Как Национальное географическое общество, так и Фонд Лики предоставляли средства на содержание научных работников общего профиля, хотя мне не нравилось просить деньги на их жалованье и дорожные расходы. Сама я не получала зарплаты, считая, что исследовательская работа является достаточным вознаграждением за труды.