Джой Адамсон - Пятнистый сфинкс. Пиппа бросает вызов (с иллюстрациями)

Мы пришли домой как раз вовремя: директор, кружа над лагерем на своем самолетике, сбросил какой-то сверток, который застрял в верхних ветвях тамаринда. Локаль не без труда вскарабкался на дерево, но Пиппа в несколько прыжков обогнала его и, казалось, посмеивалась, наблюдая за его неуклюжими попытками высвободить сверток из листвы.

На этом наши развлечения еще не кончились: мы опять пошли с Пиппой на прогулку и наткнулись на свежий след гепарда. Отпечатки были гораздо крупнее, чем у Пиппы, — ясно, что это был след самца. Пиппа принюхивалась к нему с большим интересом. Когда стемнело, мы заторопились домой, но чуть не столкнулись с восемью слонами, которые шли в ту же сторону, что и мы, и преградили нам дорогу. Чтобы они не успели окончательно отрезать нам путь в лагерь, ничего не оставалось, как обогнать их и перейти реку раньше. Пиппе этот бег наперегонки ужасно понравился, и она носилась от нас к слонам и обратно. Только добравшись до лагеря, мы почувствовали себя в полной безопасности.

Когда взошла луна и все близкие кусты стали серебристо-серыми, Пиппа уселась, прижавшись ко мне, положила голову мне на колени и замурлыкала. Я снова подумала, как немного нужно для счастья — ощущать рядом существо, которое разделяет твои чувства. Как необходимо мне стало общество Пиппы, я поняла только, когда она вскочила и скрылась в темноте, оставив меня в необъятной африканской ночи наедине с моими мыслями. Должно быть, она отправилась по следу гепарда, который мы нашли сегодня вечером.

Я увидела ее снова только рано утром — она гналась по равнине за водяным козлом. Наверно, она проголодалась — ведь запас мяса у нас кончился уже два дня назад, — и я обрадовалась, когда Джордж привез к вечеру небольшую козу. Чтобы Пиппа научилась разделывать добычу, мы отдали ей тушу целиком. Ей впервые предстояло самой распотрошить дичь. Она начала с задней части, затем погрызла ребра — свой любимый кусок — и наконец закусила печенкой. Потом она устроилась поблизости и приготовилась защищать добычу ночью, но я быстро подтащила тушу к своей палатке, чтобы к нам не лезли ни львы, ни гиены.

Я недавно достала холодильник, работавший на керосине. Без него нельзя было обойтись, потому что мясо портилось в этом жарком климате уже на второй день, а выбрасывать его было слишком накладно. На следующее утро я положила остатки мяса в холодильник и попробовала уговорить Пиппу прогуляться, но она перешла к маленькой хижине, где помещался холодильник, и продолжала нести свою вахту. Потом ей это надоело, и она разыскала старый футбольный мяч — игрушку, которая сохранилась еще с киносъемок в Наро Мору. Он где-то завалялся и сильно спустил воздух, но это как раз очень понравилось Пиппе — теперь его можно было держать в зубах.

Пиппа гордо носила мяч в пасти и явно предлагала поиграть. Пришлось нам с Локалем и поваром перебрасываться мячом, а Пиппа без устали гонялась за ним, пока он наконец не скатился в реку. Она рванулась вслед, но мочить лапы ей не хотелось; она дождалась, чтобы течением подогнало мяч поближе к берегу, и схватила его зубами. С победоносным видом она принесла мяч и положила у моих ног, прося поиграть с ней еще. К моему удивлению, Пиппа принесла поноску, как отлично вышколенная легавая, и мне захотелось проверить, сможет ли она повторить этот номер. Я снова бросила мяч в воду. Она тотчас же бросилась за ним. На этот раз она аккуратно подогнала его лапами к тому месту, где его удобно было взять, а потом побежала и снова положила его к моим ногам. Эта игра на несколько недель стала ее любимым развлечением. В дождливые утра Пиппа не раз притаскивала мокрый мяч и роняла его ко мне на постель — так ей хотелось, чтобы я встала и поиграла с ней. Вскоре она изобрела новый способ извлекать мяч из воды без особых хлопот. Нужно было только дождаться, пока его принесет течением к низеньким мосткам, которые мы построили напротив кухни, а там уж достать его было легче легкого. Иногда Пиппа так дрожала от возбуждения, что мячик, зажатый у нее в зубах, тоже ходил ходуном.

Поразительно, что Пиппа, по классификации «причисленная» к кошкам, проявляла сильный инстинкт подавать вещи, который больше роднил ее с собаками. Когда я рассказала об этом одному другу в США, он ответил, что мое удивление вполне оправданно: ведь именно эту способность приносить брошенные предметы считают одним из двух основных качеств у тех щенков, которых Ассоциация помощи слепым готовит в поводыри, потому что это признак готовности собаки служить человеку. Он добавил, что, возможно, именно по этой причине гепард — единственная из диких кошек, которую можно превратить в домашнее животное.

Несмотря на то что Пиппа страстно полюбила игру с мячом, она стала проводить все больше времени вне лагеря. Сначала она уходила только днем, но потом стала исчезать и ночью. Я знала, что она держится поблизости, но все-таки волновалась, потому что ела она очень мало и казалась беспокойной. Однажды она даже проявила агрессивность — стала трепать полотнище моей палатки и свирепо зарычала, когда я подошла. Я отвлекла ее и выманила на прогулку. Когда стемнело, она незаметно отстала и не возвращалась до утра.

Я сговорилась с Джорджем встретиться на следующее утро на полпути к лагерю Эльсы. По дороге я проезжала Кенмер-Лодж и заехала посмотреть на наше маленькое стадо коз. Как только я остановила машину, откуда ни возьмись появилась Пиппа, увидела пасущихся коз и напала на них как гром среди ясного неба. Мы побежали и с криками стали собирать блеющих коз. Наконец нам удалось загнать их и запереть в загоне. Тем временем Пиппа носилась за курами наших егерей. А те, вместо того чтобы спасать обезумевших птиц, посмеивались, стоя в стороне, и, видимо, подсчитывали, сколько можно будет содрать с нас за каждую убитую птицу. Но Пиппа никого не собиралась убивать: ей просто хотелось поиграть, и, несмотря на то что я четыре дня не кормила ее, она только ненадолго придержала лапами орущего цыпленка, а потом отпустила его целого и невредимого, а сама стала игриво кататься по песку. Я попыталась заманить ее в машину, но она вскочила на крышу и, стараясь удержать равновесие, поехала стоя; не доезжая до лагеря, она спрыгнула на ходу и скрылась.

Все это сильно задержало меня — а Джордж уже ждал в зарослях, — поэтому я поехала дальше, попросив Локаля принести немного мяса из лагеря и подманить Пиппу. Мы с Джорджем часто приезжали в лагерь Эльсы после ее смерти. И у меня иногда появлялось странное ощущение: казалось, что Эльса здесь, рядом, и как бы я ни была расстроена, вскоре меня охватывало чувство такого умиротворения, что все снова становилось на место. Джордж был встревожен — у бедняги Угаса несколько дней назад воспалился глаз. Пока мы говорили о болезни Угаса, в кустарнике неподалеку раздался подозрительный шорох. Мы пошли на звук и чуть было не застали врасплох прайд из шести львов. Свежие следы и примятая трава говорили о том, что львы поспешно ретировались при нашем приближении. Потом мы прошлись вдоль берега и видели, как ибисы хадада кормят двух птенцов в гнезде на дереве. Эти красивые птицы встречаются здесь довольно часто, но у гнезда мы наблюдали их впервые.