Жак-Ив Кусто - Жизнь на краю земли

Как и у морских слонов, первыми на места спаривания прибывают самцы. Вслед за ними появляются самки. Самка рожает малыша, покрытого густым черным мехом; новорожденные имеют в длину 75–80 см и весят 11–15 кг. А самцы тем временем сражаются врукопашную за гаремы, стараясь первым делом добраться до горла друг друга. (Хотя кровь течет обильно, серьезных ран почти не бывает: побежденный, сдавшись, спасается бегством.) Победитель же завладевает примерно дюжиной самок, которые до следующего года будут вынашивать плод его страсти.

Малышей вскармливают материнским молоком около шести месяцев; в возрасте одного года они впервые линяют.

Пока взрослые ищут себе пропитание в море, молодняк остается на берегу. Единственная его задача — как следует нагулять жирок!

Сосать исключительно жирное молоко, дремать на солнышке или играть на пляже — вот и все заботы новорожденных.

Самки достигают половозрелости в четыре года, а самцы — в пять лет. Смертность среди детенышей столь же велика, как и у. морских слонов, и имеет те же причины: новорожденные теряют матерей, погибают, раздавленные самцами, служат добычей для поморников, буревестников, морских леопардов и косаток. Максимальная продолжительность жизни морских львов — около 20 лет.

Питаются южные морские львы самой разной рыбой, в основном стайной (сардины, килька, хек и т. д.). Кстати, именно поэтому их так люто ненавидят местные рыбаки, утверждающие, что морские львы преследуют рыболовецкие суда, рвут сети и крадут добычу.

Белобрюхий баклан так заинтересовался фотографом, что забыл про гнездо, которое строит.

Этот молоденький морской слон, который старается принять грозную позу, на самом деле еще совершенно безобиден…

…чего не скажешь про этого огромного секача, хозяина гарема, обладателя внушительного хобота и покрытых шрамами боков.

Но не брезгуют морские львы и головоногими моллюсками (кальмарами, каракатицами, осьминогами), и ракообразными (Heterocarpus reedi), и даже… пингвинами. Не исключено, что они дополняют свой рацион морскими водорослями (рода Durvillea).

В желудках южных морских львов, как и в желудках других видов настоящих и ушастых тюленей (и даже как в желудках каланов), находят какое-то количество камней. Какова их функция? Некоторые зоологи утверждают, что они способствуют перемалыванию пищи, подобно камешкам в зобу птиц. Другие считают, что они помогают поддерживать нужную плавучесть во время ныряния. Высказываются предположения, что камни препятствуют проникновению паразитических червей в пищеварительный тракт.

Белобрюхий баклан гнездится в скалах; от близких видов он отличается ярко-голубой каймой вокруг глаз.

И наконец, существует мнение, что они нужны только для того, чтобы обманывать голод в периоды недоедания, особенно в сезон размножения. Однако окончательного ответа на этот вопрос нет.

Прелесть экспедиций «Калипсо» состоит еще и в том, что, несмотря на серьезную подготовку и штудирование литературных источников, главную роль в открытиях и находках играет все же случай. Природа раскрывает нам свои чудеса постепенно, одно за другим, и мы не знаем заранее, что нас ждет впереди.

Южные морские котики непередаваемо изящны в воде; дружелюбные, любопытные и непринужденные, они приветствуют аквалангистов, которые приплыли сюда навестить котиков в их родной стихии.

Ступив на борт нашего судна, мы как будто превращаемся во взрослых детей, обретая свойственные детям везучесть и наивность, непредвзятость суждений и полную свободу, что позволяет нам видеть что-то яснее, чем это же видели до нас, а вернее, видеть иначе. Многие из тех картин, которые нам посчастливилось наблюдать, никогда не были описаны ни в одном научном труде, и о многих сценках, которые разыгрывались на наших глазах, никто прежде и не догадывался.

Я думаю, основная причина заключается в том, что мы смотрели на все увиденное новыми глазами. Никогда раньше моря, острова, полуострова, реки, озера не исследовались так, как это делаем мы. Никто не изучал их с помощью «метода» подводного плавания, как это делаем мы. Никто, кроме нас, ежедневно наведываясь в колонии животных, не избирал путь, проходящий не по суше, не по морю, а под поверхностью водной стихии — в самой толще вод.

Только благодаря всему тому, о чем я только что сказал, восточное побережье Вальдеса подарило нам в день нашей первой встречи с морскими львами две неожиданные картины.

Раньше южные морские котики водились почти во всех водах, омывающих Южную Америку; но человек вел интенсивный промысел этих животных ради их меха, и теперь они стали встречаться гораздо реже.

Подобравшись ко львам ползком почти на расстояние вытянутой руки, мы долго лежали за скалами, наблюдая за животными, потом надели гидрокостюмы, взяли маски и трубки и нырнули в воду, чтобы получше изучить их движения в родной стихии. Мы без устали любуемся, как они скользят между камнями и водорослями, гибкие и быстрые, словно бы сами сотканные из воды…

Затем, чтобы получить представление, сколь велика колония морских львов на этом побережье, начинаем плавать от бухточки к бухточке. Морских львов нам почти не встречается — лишь отдельные особи, видимо, побежденные и на этот год уже исключенные из полового соревнования самцы. Зато наталкиваемся на восхитительное зрелище — колонию пингвинов. (Я знаю, что, соблюдая официальную французскую терминологию, я должен бы называть их manchots [20] Мапсhоt (франц.) — рохля, неуклюжий, неловкий; пингвин. — Прим. перев. , но меня возмущает несправедливо пренебрежительный оттенок этого слова; англичане говорят penguin, немцы pinguin, испанцы pinguino и т. д. Не думаю, что их зоологи знают дело хуже, чем наши.)