Стюарт Харрисон - Белый сокол

Они целовались, а она все ждала, когда же тепло обратится в жар, но этого не происходило, и ей вдруг захотелось остаться одной. Вероятно, Куп это почувствовал. Он отстранился и тихо сказал:

— Я пойду.

— Куп, — произнесла она, — не знаю, готова ли я… Мне нужно время.

— Я не тороплю.

— Куп, я не обещаю… Понимаешь… — Она запнулась.

— Понимаю. — Он двинулся к выходу.

Сюзан проводила его и вернулась в дом, лишь когда фары его машины скрылись за деревьями и рокот мотора стих вдали.

Вымыв посуду, она выключила на кухне свет, поднялась наверх и легла, но сон не шел. Она лежала с закрытыми глазами, вспоминая поцелуй Купа и ощущение близости мужского тела, почти забытое за год с лишним, а в воображении видела Дэвида. И как она ни жмурилась, кусая губы, слезы все равно сочились из-под стиснутых век.

Майкл использовал всего несколько комнат, но иногда, поддавшись настроению, бродил и по необжитым помещениям, и тогда погребенные глубоко в душе воспоминания вновь пробивались на поверхность.

Сейчас он сидел в пустой столовой, где обычно ужинала их семья. Едва с улицы доносился скрип тормозов отцовского «доджа», мать начинала суетиться.

— Иди встреть отца, Майкл, — говорила она.

Вид у нее при этом был нервный, она потирала руки. За час до приезда отца мать обычно переодевалась в нарядное платье, подкрашивала лицо и укладывала волосы.

— Мы должны быть учтивы с ним, — приговаривала она.

Майкл выходил на крыльцо, и отец, увидев сына, устало ему улыбался.

В отсутствие мужа мать жаловалась, что у его отца тяжелый характер и он бывает груб с ней.

— Но я мирюсь с этим, Майкл. Ради тебя.

За ужином отец иногда рассказывал о том, как идут дела в магазине, но мать только улыбалась и время от времени, наклонясь к Майклу, ерошила ему волосы. С мужем она общалась исключительно через сына.

— Майкл, спроси отца, положить ему еще бобов? Скажи ему, если мясо жесткое, так это потому, что я готовила ужин к шести часам.

Последняя фраза — сердитый упрек — произносилась, если отец задерживался хотя бы на несколько минут.

В тихих пустынных комнатах Майкл пытался вспомнить, слышал ли он когда-либо, чтобы отец повысил голос, видел ли, чтобы тот поднял в гневе руку. И не мог. Думая о родителях, мать он всегда представлял кротким ласковым существом в воздушных платьях, а отца — замкнутым, угрюмым и одиноким.

Несмотря на неудачу, постигшую его в конторе Уилсона, Майкл обвел еще несколько объявлений в газетной колонке «Требуются».

На этот раз он умерил свои аппетиты и выбирал предложения только тех работодателей, которые, по его мнению, не должны интересоваться его прошлым.

В понедельник утром он явился в мастерскую по ремонту покрышек на Седьмой улице и попросил встречи с ее владельцем. К нему вышел маленький толстый человечек в засаленном комбинезоне.

— Что вы хотели?

Майкл махнул свернутой в трубку газетой:

— Я по объявлению.

— Ты знаком с ремонтом покрышек?

— Немного.

В тюрьме Майкл занимался ремонтом оборудования, так что работать руками он умел и был уверен, что без труда освоит новое ремесло.

— Мы начинаем в семь утра. В полдень, если не будешь занят, можно сделать перерыв. Работа прежде всего. Это мое главное правило. — Он взглянул на Майкла с вызовом, как бы провоцируя его на возражения. — На первых порах плачу восемь долларов в час. Как тебя зовут?

— Сомерс. Майкл Сомерс.

Владелец мастерской крякнул. Накануне вечером он заходил в «Клэнсиз» выпить пару кружек пива и слышал разговор о парне, который пристрелил жену и ребенка и теперь вернулся сюда, в свой родной город. Говорили, что его фамилия — Сомерс.

— Только что вспомнил, — сказал он. — Место уже занято.

— Постойте…

Майкл схватил владельца мастерской за плечо. Оба замерли на мгновение. Майкл убрал руку.

— Секунду назад вы назвали мне условия оплаты.

Видя, что его гость не намерен прибегать к насилию, владелец мастерской вздохнул свободнее.

— Да. Но теперь передумал.

Майкл попытал счастья еще по нескольким объявлениям, но везде получил отказ. В полдень он зашел в кафе и под взглядами посетителей направился к столику у окна. Официантка, подошедшая к нему принять заказ, как ни странно, улыбалась.

— Что желаете?

— Только кофе. Благодарю.

— А обедать не будете? У нас вкусно готовят.

Майкл решил, что официантка не узнала его, и посмотрел ей в глаза, но выражение ее лица не изменилось. На вид ей было под сорок, волосы рыжие, скорей всего, крашеные, предположил Майкл, руки, державшие блокнот с карандашом, покраснели от постоянной возни в горячей воде. Женщина продолжала дружелюбно улыбаться.

— Что вы порекомендуете? — спросил он.

Парень у стойки глянул через плечо в его сторону и тут же отвернулся, сказав что-то своему приятелю. Тот тоже бросил на него взгляд.

— Вы очень голодны? — вопросом на вопрос отвечала официантка. — Возьмите сандвич с жареным беконом и помидорами или овощной суп со свежим итальянским хлебом. — Она кивнула на стойку, позади которой колдовал у плиты мужчина в белом фартуке. — Мой муж — большой гурман.

— Давайте суп, — заказал Майкл.

В нем вдруг проснулось теплое чувство к этой женщине, напомнившей, как это приятно, когда от тебя не шарахаются, словно от прокаженного.

Официантка принесла суп с хлебом и поставила перед ним на стол. Она обслуживала его чуть с большим вниманием и предупредительностью, чем обычно ожидает посетитель. Во всяком случае, так показалось Майклу.

— Приятного аппетита, — сказала она. Майкл поблагодарил ее.

Он не испытывал голода, когда вошел в кафе, но блюдо было приготовлено вкусно, и он поел с аппетитом. После, потягивая кофе, он задумался о том, правильно ли поступил, что приехал в Литл-Ривер-Бенд. Может, лучше отправиться в Ванкувер или даже в Штаты, как предлагал Карл Джеффри. По крайней мере, в большом городе легче затеряться. С другой стороны, размышлял Майкл, он уже однажды бежал из родного городка и от своего прошлого, но ничего хорошего из этого не получилось. Никуда он отсюда не поедет, решил Майкл. Во всяком случае, пока.

В окно он заметил, как из располагавшегося через дорогу агентства недвижимости вышла женщина и направилась к кафе. Он рассеянно наблюдал за ней и вдруг узнал свою соседку. Женщина приближалась. Майкл стал всматриваться в ее черты. Ей, пожалуй, едва за тридцать, предположил он. Стройная, широкоскулая, она шествовала энергичной поступью, и рыжие волосы, на солнце отливавшие красным деревом, колыхались в такт ее шагам. Женщина вошла в кафе и села за стойку, улыбнувшись мужчине у плиты. Наверно, именно ее улыбка потрясла Майкла. Увидев блеск белоснежных зубов в обрамлении выразительных губ, он сразу же вспомнил Луизу и почувствовал, как в его душе будто что-то разверзлось и он смотрит в пропасть, где видит лишь пустоту, поглотившую все, что у него когда-то было. Чашка треснула в его руке. Майкл и сам не понял, как это случилось.