Александр Филиппович - Стая

Трудно складываются иные писательские судьбы. Александр Филиппович умер года два назад. От чего — не знаю. Но умер рановато, сорока восьми лет. До этой рукописи я совсем не читал Филипповича, знаком мне был только рассказ «Стая» — о волке, прочитал я его в «Литературной России», и он мне так понравился, что я порекомендовал в журнале «Советская литература» перевести его для зарубежных читателей, что и было сделано, и, насколько я знаю, рассказ был за границей встречен с вниманием. Все, что пишется о животных, сейчас весь читающий мир не просто интересует, но волнует. Экология! Лет тридцать назад мы и слова этого не знали. Теперь знаем. К беде нашей общечеловеческой, когда все меньше и меньше живности остается на земле.

Вот за это живое и воюет своими рассказами, теперь уже после смерти, уральский писатель. Звучат они необыкновенно актуально. Разумеется, эти рассказы не только о животных, но и о людях, чистых рассказов о животных вообще мало, чаще всего они выходят на человеческую, а то и общечеловеческую психологию. Человек еще с древности привык наделять все живое и даже неживое своими чертами, и это антропоморфическое мышление свойственно искусству и литературе в высшей мере. Замечательный актер Евгений Лебедев играет не только Холстомера — лошадь, но и игрой своей передает человеческие отношения — в этом вся суть толстовского великого рассказа.

Не думаю, что возможная болезнь автора определила мотив смерти, ухода, весьма ощутимый в рассказах. Скорее здесь «сработала» все та же экология, исчезновение живности, в чем немало постарался человек, чего тут скрывать…

«Победитель» — кто ж там победитель-то, человек, убивающий лося, или раненый лось, поднявшийся в последнем своем усилии и сразивший своего врага? «Егор и Михайловна» — трогательный рассказ о старом коте Егоре и старухе Михайловне, живущей в выморочном, «неперспективном» поселке, который покидают люди. «Стая» — очень сильный рассказ о последнем волке, инстинктом своим «сотворяющем» положенную природными законами стаю, но и погибающем, хотя стая его, может, и спасается. «Аристократка» — о смерти собаки по вине человека. «Ночка» — о корове, с которой так жалко расставаться Вовке, а продавать ее так или иначе приходится. «Гранат» — снова о собаке, гончем псе, с печальной историей, кончающейся вроде для Граната благополучно, но хорошо ли с ним поступил его хозяин Витька, как это еще отзовется на Витькиной судьбе? «Гришка» — о последней заводской лошади, об обреченной конюшне.

Вот и все рассказы. Порой тут не драмы, а истинные трагедии описываются. И рассказы меньше всего сентиментальны. Они суровы, серьезны, написаны с полным пониманием, что жизнь, сама природа оборачиваются и для животных, и для людей вовсе не веселыми сторонами. Какое уж тут веселье, когда над страницами витает дух беспощадной борьбы и, увы, хищничества, равнодушия к близким, пусть они и называются «братьями меньшими». Но ведь братьями!

Не слишком ли все это печально для читателей?

Думаю, что нет. Есть во всех этих рассказах одна черта, один очень слышимый, а может, и главенствующий мотив — сострадания, внимания к животным, вообще ко всему живому на свете — черта, так свойственная нашей классике. Эта литература, пользуясь высоким слогом, воспитывает чувства добрые. Полагаю — и не без основания, — что любовь к живому, конкретнее, к животным — элементарное чувство, без которого нет настоящего человека, и то чувство, на котором человек и проверяется. Пафос книги Александра Филипповича именно в этом, при нем автор не отделяет человека от самой природы, не умиляется при виде любого животного, он слишком хорошо знает, что и в природе много жестокого, и хищник, тот же волк, не вегетарианец, и лось будет биться насмерть за лосиху, за свое право продолжить свой род на земле. Естественный отбор — вовсе не добренький закон существования. Но человек-то — венец природы, наделенный, как никто и ничто из живого, разумом, он-то может обойтись без жестокости? И об этом также заставляет задуматься написанное автором.

Рассказы Филипповича — строгое и внушительное напоминание о необходимости бережности, внимания к окружающему миру. И даже к себе, к человеку. Совершенно неожиданен, например, рассказ «Егор и Михайловна». Кажется, сколько у нас, в нашей деревенской литературе, написано разного рода ностальгических произведений по уходящей деревне. Но вот рассказ, где все по-новому, все свое. Да, как и во многих подобных рассказах и повестях, Михайловне, весь свой век прожившей в своем доме, трудно покидать его, хотя едет она не на край света, а совсем недалеко, к сыну, в город, где одна забота о ней. Почти идиллия. Но неспокойно, непривычно Михайловне. Сначала чуть не забыла при отъезде кота Егора, взяла, однако, его, но кот в городе вел себя независимо, поселился в подвале, а потом вообще исчез. Так и пропал, и Михайловна вроде и забывать стала о нем. А потом недели за две до новогодья решила съездить в свой поселок, чтобы подготовить там все для внуков-школьников, собиравшихся на зимние каникулы. Зашла в захолодавшую избу, а на нее что-то свалилось. Ба! Да это кот Егор! Сбежал из города в исконную свою избу, изголодавшийся, измерзшийся. Событие, потрясшее Михайловну! Она и в городе стала привыкать к Егору, как к единственному, кто ее как-то еще связывал с покинутым поселком. А тут… что уж и говорить, тут и приехавший в поселок сын, испуганный, куда вдруг пропала мать, — уехала-то она вроде бы на одну ночь, — увидев кота Егора и растроганную мать, все понял.

Как это все ненавязчиво, а ведь перед нами проходит, в сущности, драма старого человека, отторгаемого временем от родных, с детства привычных мест — и какую спасительную роль играет в этой драме кот Егор. Прекрасный, без каких-либо натяжек рассказ!

Надо сказать, что для меня чтение этой рукописи было в немалой степени открытием неизвестного мне писателя. Я понимаю теперь, почему с похвалой отзывался о нем такой взыскательный мастер, как Виктор Астафьев. Филиппович действительно был талантлив, и чтение его доставляет не одно удовольствие, но и заставляет задуматься над очень важным в современной жизни, когда природа и человек в своих взаимоотношениях в лучшем случае резко расходятся. Век НТР вовсе не безоблачный век технического и научного прогресса, кажется, эту-то истину уже все понимают. Но, к сожалению, не все еще осознали, что надо делать, чтобы наладить эти взаимоотношения и спасти не только природу, но и самого человека, душу его. Это ведь тоже задача, одна из главнейших, всей нашей литературы.