Владимир Мурзин - Приключения в пустыне

Однажды зимой в Америке получаю письмо. В нем записка: "Приглашаем Вас в Азиломарский заповедник посмотреть на «бабочкины деревья»". Азиломарский заповедник находится в Калифорнии. Представьте себе, стоят деревья с листочками, как у кипарисов, все сверху донизу покрыты бабочками. Сколько их! Миллионы? Некоторые взлетают, но тут же садятся. Каждый год бабочки прилетают на одни и те же деревья. Что или кто ведет их? Тайна. И не только в Азиломаре есть бабочкины деревья. Несколько маленьких городков южнее Сан-Франциско буквально живут бабочками. Всего-то несколько деревьев с Монархами, но город полон ими. На первой странице местной газетки цветной портрет Монарха. Да не какого-то там Британского, а настоящего. На каждой рекламе в газете Монарх. Небольшая заметка (дело было в Октябре): "Вчера прибыло на зимовку 5000 монархов". Самая престижная гостиница в городе "У Монарха". Ресторан "Монарх". Объявление: "Школьники организуют спортивные соревнования по случаю прибытия Монархов".

Бабочки в городке выбрали для зимовки не хвойные деревья, а эвкалипты. Почему это произошло? Эвкалипты здесь появились уже в историческое время. Городок называется Монтрэ. Есть в Калифорнии и другие.

Монарху повезло. В Америке нашлись люди и средства для изучения путей его полетов. И вот что выяснилось.

Неторопливое движение на юг начинается ранней весною. Сначала монархи летят маленькими группками, а затем, собирая по пути всех местных монархов, стаи растут, как снежный ком. Число бабочек в стае, самцов и самок, достигает многих тысяч. Монархи из западных штатов летят в Калифорнию, а вот куда деваются восточные? Долгое время оставалось загадкой. Видно было, что движутся они пролетая в день более 100 километров, но над Техасом их следы терялись. И только в 1976 году зимняя квартира восточных монархов была открыта. Зимуют они в Мексике, в крохотной долинке площадью в 1.5 гектара на высоте 3000 метров. 14 миллионов бабочек в одной крохотной долинке.

Хризиппом никто не заинтересовался, и никто не знает, куда он летает. Видел я его на городских клумбах в столице Индии. Важно, что он прилетел обратно, преодолев все невзгоды. Вернулся на родину, чтобы радовать нас своей красотой, а ведь мог бы остаться в благодатных теплых краях. Нет, не мог, хотя сколько хризиппов погибло в пути! Родина? Не пустой звук для хризиппа.

Вернулся я сравнительно рано, а по дороге со мной произошел странный случай. На меня напала лисица. Так, ни с того ни с сего. Иду я, уже фургончик вижу, и вдруг выскакивает из-за кочки малопримечательная лисица, облезлая, и то ли с рычанием, то ли с хриплым хрюканьем набрасывается на меня, пытаясь укусить за ногу. Слава богу, не волк и не гиена. Но все же. Еле отбился от нее палкой от сачка. Убежала. Что побудило лисицу напасть? Позднее я узнал, что в тот год была эпидемия бешенства. Вероятно, бедное животное было не в себе.

Устал я в тот день больше обычного. Есть не хотелось, но воды выпил целый литр. И решил полежать в тени за фургончиком, прежде чем браться за приготовление обеда. Расстелил спальник, лежу и гляжу в голубое небо, и кажется мне, что оно все глубже, все темнее, все куда-то плывет, уплывает...

Меня разбудило фырканье коней. Никаких гостей я не ждал, да и откуда быть им здесь. Я не поднимался, а лежал, раздумывая, кто бы это мог быть, и хорошо сделал. Я вдруг догадался. Осторожно, бесшумно встал и выглянул из-за фургона. Да, конечно, это были куланы, совсем близко, рядом. Гривка торчком, ушки в стороны. Все-таки поверили мне! Пришли загладить свою вину за невежливое поведение днем. Скажете, не может быть? Что я слегка "сдвинулся" в одиночестве? Но вот они, куланы! Спокойно щиплют травку около моего фургона. Как вы это объясните? Я думаю, что пустыня мне поверила именно потому, что я один. Она показывает мне все, чем богата, а богатства ее неисчислимы. В конце концов, я не навязываю вам свою точку зрения. Думайте, что хотите, а я верю, что это так. Я гражданин Республики Еройландуз!

Вот они, куланы!

Я долго прятался за фургоном, чтобы не испугать куланов, но пришлось выйти. Нужно было готовить обед. Куланы не удивились; вероятно, они уже давно знали о моем присутствии. Они просто отошли метров на пятьдесят и продолжали пастись. Когда я кончил обедать и записал свои дневные впечатления, уже стемнело. Спать не хотелось, днем выспался. Я сидел в спальнике и ждал наступления ночи. Вот наконец, мой сосед заявил о себе: "у-ху", и словно по его команде где-то вдали зазвенели серебряные колокольчики. Однажды я уже слышал такую музыку очень далеко отсюда, около соленого озера Индер в зауральской степи. И я решил отправиться на концерт, познакомится с музыкантами. Музыка доносилась из небольшой впадины, заросшей солянками, метрах в двухстах от моего лагеря.

Через несколько минут я был там, занял место в партере, благо других зрителей не было, и слушал, слушал, вспоминая первую встречу с чудными музыкантами.

Это произошло несколько лет назад, когда мой друг А.В.Гражданкин пригласил меня участвовать в экспедиции в Заволжские степи. Целью экспедиции было изучение методов охраны хищных птиц, во множестве гибнущих на линиях высоковольтных передач.

- Будет машина, - сказал он.

Ну как не воспользоваться такой возможностью.

В первой декаде мая мы двинулись в путь. Бескрайние степи, миражи, плывущие в перегретом воздухе, огромные, от горизонта до горизонта, стада сайгаков, озера, вокруг которых невиданные птицы - все мелькнуло, как один миг, но остались неизгладимые впечатления.

И вот, наконец, краткая остановка, где можно перевести дух. Переправившись на пароме через реку Урал у города Индерборска, мы подъехали к глубокой котловине, где залегло озеро Индер. Соленое, я бы даже сказал, пересоленое. Западный берег пустынный, а на восточном по ночам сверкают огни. Берег озера крутой и высокий и даже середина мая не радует здесь зеленью. Только сизые кустики полыни до горизонта, пыль, вьющаяся над проселками, да степные орлы в небе - вот и весь пейзаж.

Вечер подкрался незаметно, тихий и прохладный. Когда стемнело, заныли комары, обещая муки. Отбиваясь от них, я и мой спутник стали распаковывать спальные мешки, готовить марлевые пологи.

И вдруг в нудный стон комариных стай включился мощный высокий тон, как будто заиграли тысячи маленьких флейт. Или зазвучало самое высокое сопрано. Возник этот голос из тишины, и, постепенно нарастая, в течение нескольких секунд заполнил степь, подавив все остальные звуки. Он шел оттуда, с озера, где склон, поросший солянками, переходил в ровную поверхность бывшего дна.