Виталий Гладкий - Жестокая охота

— Вон ты как… Нехорошо, малыш, нехорошо так гостей привечать… — Щуплый нахмурился и забарабанил пальцами по столу.

Костя успел заметить, как он слегка кивнул Веве, и тот, словно его подхлестнули невидимым кнутом, бросился вперед, целясь кулаком в Костину челюсть.

Встречный удар, молниеносный и точный, пришелся Веве прямо в переносицу. Ошалело выпучив от боли глаза, он опрокинулся навзничь, завалив на пол и Фуфыря. Вторым ударом Костя расплющил рябой нос Клоуна, и тот, скуля, как побитый пес, упал на стол, опрокидывая бутылки и стаканы. В это время из-под Вевы выкарабкался Фуфырь — и тут же полетел в угол от сильного удара в скулу.

— Убирайтесь! — в ярости крикнул Костя щуплому, который, как ему почудилось, с неподдельным интересом наблюдал за происходящим.

— Хоро-ош… — словно не слыша Костиных слов, тихо проронил щуплый. — Силен, малыш, силен. А это ты видел? — длинное узкое лезвие засеребрилось в его руке.

Костя медленно отступил к печке и схватил стоящую в закутке увесистую кочережку.

— Ого! Да ты и впрямь не робкого десятка, — довольно ухмыльнулся щуплый и спрятал нож. — Лады. Мы сваливаем. Пошли, вы, лопухи! — Он помог подняться Веве, который с ошалевшим видом мотал головой. — До встречи, малыш! Шевелитесь, мазурики!

— Деньги заберите! — крикнул им вслед Костя — на столе, вперемешку с картами, валялись полусотенные, мятые трешки, пятерки, рубли.

— Оставь себе. Квартплата… — закуривая, ответил щуплый и исчез в сгустившихся сумерках среди старых товарных вагонов, которые громоздились в тупике около пакгауза.

Тусклая электролампочка сиротливо мигала внутри огромного жестяного колпака, который под напором ненастья болтался на крюке и жалобно поскрипывал. Неяркий желтый свет сеялся вместе с дождем на замусоренный пятачок растрескавшегося асфальта, изредка выхватывая из непроглядной темени разломанный палисадник, за которым угадывались очертания длинного приземистого здания. Его широкие окна сумрачно смотрели темными стеклянными глазницами на небольшую, в блестящих оспинах лужиц, площадь. Если подойти поближе, то можно было заметить над входной дверью здания вывеску с облупившейся надписью “Магазин №…”. Какой номер, нужно было гадать: на месте цифры расползлась уродливая ржавая проплешина. К торцу здания была пристроена крохотная деревянная будка-сторожка. Сквозь ее щелястую дверь пробивались полоски света, исчертившие мокрый асфальт.

Из темноты переулка напротив магазина вышли двое — мужчина и женщина. Внимательно осмотревшись, они быстро пересекли площадь и подошли к зданию. Некоторое время помедлив, женщина, не таясь, заспешила к сторожке, а мужчина, мягко, по-кошачьи, ступая, нырнул в кустарник, который щетинился вдоль палисадника.

Женщина постучала в дощатую дверь. Внутри сторожки отрывисто и зло залаял пес.

— Кто там? — спросил хриплый полусонный голос. — Чаво надобно?

— Извините, пожалуйста, мне нужно срочно вызвать “Скорую”! — нервно вздрагивая всем телом, ответила женщина.

— Эк, среди ночи угораздило… — недовольно прохрипел голос из сторожки. — Покоя нетути с этим телефоном… Из автомата звонить надобно.

— Не работает, кто-то трубку оторвал… — принялась торопливо объяснять женщина, бросая пугливые взгляды по сторонам. — Пожалуйста, прошу вас…

— Вот паразиты, — выругался сторож. — Им бы все ломать. Сучьи дети… — слышно было, что он колеблется. — Ладно, заходи… Тузик, пошел на место! — прикрикнул на пса, который заходился лаем.

Звякнул крючок, и на пороге сторожки появился дед, бородатый, заспанный, одетый в стеганую безрукавку. В руках он держал “берданку”. Пальцы его широкой узловатой ладони лежали на курке.

— Погодь! — строго осадил он женщину, которая тут же попыталась мимо него проскользнуть внутрь сторожки. — Шустрая… — добавил он с осуждением и внимательно оглядел площадь и палисадник. — Входи, молодуха, — наконец смилостивился над насквозь промокшей женщиной. — Эк, поливает… — недовольно крякнул и поспешил набросить крючок.

Женщина подошла к телефону, сняла трубку, начала торопливо набирать номер.

— Тихо, Тузик, тихо! — строго приказал сторож псу, который злобно зарычал, уставившись на дверь. — Что, не отвечают? — спросил у женщины — и застыл, вытаращив на нее испуганные глаза. — Ты… ты это… чаво? — Черный зрачок пистолетного ствола смотрел ему прямо в лицо.

— Спокойно, дед, спокойно… Положи ружье! Только без шуток, а не то…

Она попятилась, держа сторожа под прицелом, к двери и открыла ее. Напарник женщины быстро вошел внутрь. Пес залаял и бросился на пришельца. Тот привычным движением схватил его за загривок и всадил нож по самую рукоятку в мохнатую грудь. Сторож попытался что-то сказать, но напарник женщины, злобно оскалившись, ударил его ножом точно в сердце. Чуть слышно простонав, сторож медленно завалился на скамью.

— Зачем?.. — женщина побледнела и закрыла лицо руками……

— Только мертвые молчат, — цинично ухмыльнулся мужчина, вытирая лезвие ножа о безрукавку старика. — Так спокойней. Это для того, чтобы он в ментовке наши портреты не нарисовал. Ладно, пошли. Спешить надо. Да телефончик протри и дверные ручки…

Начальник уголовного розыска города майор Храмов, невысокий лысоватый мужчина с уже наметившимся брюшком, хмуро расхаживал по магазину и курил папиросу за папиросой. Оперативники и эксперты трудились в поте лица, пытаясь найти хоть какие-то следы воров. И — тщетно.

“Чистая работа… — думал Храмов, нервно разминая очередную папиросу. — Профессионалы, это уж наверняка, — вспомнил остекленевшие глаза сторожа и выругался про себя: — “Мокрушники” поганые… Не было печали…”

Подошел капитан Тесленко, старший опер угрозыска.

— Ну, что, посчитали? — не глядя на него, спросил Храмов.

— Заканчиваем. По предварительным данным, украдено следующее… — Тесленко достал измятый листик розовой бумаги: — Четыре отреза ленинградского трико, две шубы мутоновые, восемнадцать наручных часов, из них пять в золотых корпусах, три золотые броши, одиннадцать золотых колец, семь фотоаппаратов, деньги…

— Сколько?

— Что-то около сорока восьми тысяч рублей. Уточняем.

— Почему такая большая сумма хранилась в магазине?

— Выдумаете?..

— Именно.

— Я так не считаю. Завмаг новый, молодая женщина, так что…

— Тогда почему?

— Заболел инкассатор, четвертый день гриппует.

— Заменить некем, что ли?

— Я звонил в банк. Говорят, некем: два человека в отпуске, один в хирургии, неделю назад прооперировали, ну и этот…