Анатолий Онегов - Они живут рядом со мной

До вечера Рыжик не отходил от пострадавшего. Оба пса рядом провели всю ночь. На следующее утро Рыжик, как обычно, посетил меня. Я предложил ему суп, но от супа он почему-то отказался. Я протянул кусок сахара. Сахар Рыжик принял, но тут же положил его на пол. Происходило невероятное — собака отказывалась даже от лакомства, но продолжала просяще смотреть на меня. Мне оставалось последнее — протянуть кусок хлеба. И Рыжик схватил хлеб и бросился на улицу. Я пожал плечами и выглянул в окно… Рыжик семенил к раненому Шарику, неся в зубах только что полученный от меня кусок хлеба.

Подношение Шарик принял не сразу. Рыжик улегся рядом и прижал голову к земле. Хлеб лежал тут же, но самоотверженный друг даже не смотрел на него.

Шарик поправился. Правда, Рыжик больше не выпрашивал у меня угощения для своего друга, но глаз с этой пары я не спускал.

Пара оказалась неразлучной. Все условности, связанные с личными территориями, ритуалами встреч и объяснений, между этими двумя собаками были забыты. Они ели и спали вместе. Рыжик, беспокойный и внимательный, всегда предупреждал Шарика об опасности, грозившей шкодливому псу то со стороны людей, то со стороны разгорячившихся собратьев. А Шарик за искренность и участие платил Рыжику заботой старшего и сильного брата о младшем…

…На берегу озера рыбаки решили построить избушку. Бревна были давно заготовлены, и люди, пришедшие в лес, за несколько дней сложили сруб домика. Оставалось лишь покрыть крышу и сложить печку. Но строители пока отложили эту работу и отправились домой передохнуть. Вернулись они через два дня, но избушки не нашли. Сруб был разобран, а бревна далеко раскиданы в стороны… На месте разгрома остались свежие следы медведя…

Работу пришлось начинать с самого начала, пришлось снова складывать сруб, и снова медведь, дождавшись, когда люди уйдут домой, раскидал бревна.

От строительства избушки на этом месте люди отказались. Медведь победил.

Почему животное так непримиримо отнеслось к появлению человека?.. Зачем потребовалось медведю раскидывать бревна?.. Рыбаки объяснили поведение медведя так: «Не желает хозяин, чтобы мы приходили, — видать, попали случаем в самое его хозяйство, вот он и рассердился…»

…Закончив охоту, волчья семья разошлась в разные стороны. Волк и волчица ушли к волчатам, к логову, а волки-подростки, волки-переярки, отправились к небольшому таежному ручью, который я называл Волчьим.

Волчий ручей протекал недалеко от логова. Волк и волчица переходили этот ручей туда и обратно, но волки-переярки не осмеливались форсировать его. Я снова и снова бродил по берегу ручья и видел одно и то же: волки-подростки совершали свои путешествия только по одной стороне водного рубежа, тогда как волчица и взрослый волк могли перейти эту условную границу в любом месте.

После того как волк и волчица переходили ручей, вся стая собиралась вместе и устраивала коллективную охоту. И каждый раз на месте сбора стаи я находил неглубокие ямы-покопы, сделанные волчьими лапами.

Кто рыл эти ямы: волки-подростки или их родители?.. А что, если покопы на лесных тропах были своеобразной почтой волков?.. А если мать или отец, собравшись на охоту и желая предупредить об этом своих старших детей, переходили через ручей и рыли лапами условные ямы, которые должны были сообщать волкам-подросткам о месте и времени сбора отряда?..

Все лето я не слышал волчьего воя, которым эти животные обычно извещают друг друга о сборе, о начале похода. Волки молчали все лето, но в то же время частенько собирались вместе.

Но вот осень и первый вой волчицы за озером. Почти тут же ей ответил взрослый волк-самец. Но голоса волков-подростков в этот раз не прозвучали.

Утром я разыскал следы волков, и на том месте, где выла волчица, увидел нарытую землю.

Неглубокая яма была вырыта волчьими лапами. Зачем животные рыли землю? Может быть, хотели выкопать крота?.. Я осторожно вскрыл ножом землю, убрал грунт, но норы крота не обнаружил.

Точно такую же яму я увидел немного дальше. Скорей всего, это была даже не яма, а просто покоп — разбросанная в стороны земля. И снова рядом с этим покопом не удалось обнаружить признаков крота… А может быть, эти ямы-покопы и были настоящей лесной почтой?..

Еще один сбор волчьей стаи, еще раз за озером завыла волчица. Волчица выла на новом месте, но и там я обнаружил несколько глубоких ям. Около этих ям я снова не отыскал ни кротовой, ни мышиной норы и снова узнал, что рядом с волчицей и волком и волчатами, родившимися только в этом году, все еще не было волков-переярков.

Кого все-таки звала волчица в первый и во второй раз, для кого оставляла свои покопы? Может, все-таки для своих прошлогодних детей?..

Прошел еще один день, и я неожиданно встретил следы волков-переярков. Они прошли быстрой рысью в ту сторону, где выла последний раз волчица, отыскали нарытые родителями ямы и рядом с одной из них оставили свой покоп…

Сомнений, кажется, не оставалось — покопы на тропах были визитными карточками животных, приглашением к сбору… Выходило, что лесная почта все-таки существует…

…Охотник установил капкан на куниц. Рядом повесил приманку. Дальше — еще и еще капканы. И теперь каждое утро человек обходил по тропе ловушки, вынимал из них добытых зверьков, снова настораживал капканы и вывешивал новую приманку… Но однажды охотник обнаружил, что капкан захлопнулся и приманка исчезла.

Следов куницы нигде не было. Правда, вчера весь день шел снег, который мог скрыть след зверька. Но вот еще один капкан, и он тоже оказался закрытым, и еще одна приманка бесследно исчезла.

Охотник шел дальше и дальше, от одной ловушки к другой, и видел одно и то же — кто-то воровал приманку и очень осторожно захлопывал капканы.

В капканах не оставалось ни шерстинки, ни волоска — выходило, вредитель ни разу не ошибался, ни разу не попадал в хитроумную ловушку. Свежий снег мешал установить, кто наведывался сюда, но вот под елкой, куда метель не смогла добраться, охотник обнаружил след росомахи.

Неожиданный визит проворного, дошлого зверя не сулил ничего хорошего охотнику. На следующий день росомаха снова обошла все капканы, захлопнула их и стащила все приманки.

Как умудрялся этот зверь так ловко расправляться с опасными ловушками, как не попадал лапой в тугие стальные скобы капкана, как захлопывал их, прежде чем стащить мясо?.. Все это было загадкой.

…Озеро замерзало, затягивалось прочным звонким льдом, и, когда лед немного окреп, я отправился половить окуней.

Окуни бросались к блесне, жадно хватали кусочек белого металла. Я оставлял пойманных рыб возле проруби и шел дальше по замерзшему озеру. Когда короткий зимний день подходил к концу, я возвращался обратно, собирал оставленную на льду рыбу и торопился домой варить уху.