Анатолий Онегов - За крокодилами Севера

Здесь, в Пялемском Онего, встретите вы и сейчас почти всю рыбу, что прописана в нашем замечательном озере-море. И надо сказать, что после запрета на траловый лов в шестидесятых годах рыбы в наших местах стало явно прибавляться. И эту спасенную рыбу мне выпало наблюдать с радостью и надеждой на лучшее будущее наших северных вод.

Но, увы, радость эта оказалась не очень долгой. Разбой, захвативший всю страну, добрался и сюда, и буквальным образом за несколько лет общими усилиями было разгромлено то стадо онежского лосося, которое каждый год заходило на нерест в реку Пяльму. Ну, а не спросили ни с кого за лосося, тогда что говорить и об остальной рыбе — теперь, как и в погромные пятидесятые годы, когда цедили и цедили чуть ли не океанскими тралами всю онежскую воду, по Пялемскому Онего шастают и шастают взад и вперед такие же тралящие все рыбачки… Кто они? Чьи?.. Этого никто из наших рыбаков точно не знает. Но знают, что рыбы у нас сразу стало убывать, как только появились новоявленные тральщики и умопомрачительных размеров ставные снасти при вооруженной охране.

Ну, да ладно только о грустном… Пялемское Онего пока еще живо и пока еще нет-нет да и удивит рыбаков-любителей, прибывающих сюда на выходные дни и из Кондопоги, и из самого Петрозаводска, самыми неожиданными встречами.

Мы пьем чай с нашими гостеприимными хозяевами, и я слушаю рассказ о том, как в этот раз по первому льду явился к нам сюда онежский окунь да в таком невообразимом числе, что наши рыбачки за полдня наваливали этого самого перволедного окуня вокруг своих лунок столько, что потом долго гадали, как доставить всю эту массу пойманной рыбы к своим машинам.

Случилось такое первый раз за все последние годы… А что ждет нас сейчас, в самом конце зимы, в самом-самом начале новой северной весны, которую мы снова собрались встречать именно здесь, на льду колдовского Пялемского Онего?.. Завтра, с утра пораньше мы отправимся на лед за ответом на эти вопросы…

Для тех, кто когда-то, возможно, загорится желанием встретиться с северной весной на льду того же Онежского озера, надо обязательно заметить, что заранее называть точные сроки такой встречи занятие, как правило, не очень надежное. Дело в том, что сама по себе весна, как дама весьма и весьма романтическая, а потому порой и не в меру ветреная, не обязательно должна быть очень пунктуальной. Да к тому же ещесей не раз приходится в своем восторженной путешествии с юга на север совершать вынужденные остановки, встретив на пути явное несогласие дряхлеющей товарки-зимы так вот сразу уступить свои владения более молодой сопернице.

Если у нас, средней полосе, весна почти каждый год еще более менее точно выдерживает положенный ей график движения, если к нам, жителям того же Подмосковья, обычно без особых опозданий присылает она своих грачей, скворцов, жаворонков, трясогузок, если здесь уже в середине марта открывает весна по полям первые проталины, а там в самом начале апреля дарит нам свои первые ручьи-потоки, то прибыть в заранее установленный срок к берегам того же Онежского озера у нашей весны, как правило, уже не получается.

Но бывает и так, что все в этот раз благоволит весне в ее неудержимой дороге с юга на север, и тогда уже в первой половине марта под жарким весенним солнцем вовсю плавится снег, накопившийся за зиму на льду, и тут же, в ответ щедрому теплу, из онежских глубин начинают подниматься пережившие и эту зиму окуневые стаи.

Поверишь однажды такой богатой, ранней весне, объяснишь для себя это чудесное явление неким глобальным потеплением, о котором другой раз без умолку твердят и твердят все вокруг, и на следующий год явишься на лед своего Пялемского Онего как раз к середине марта — вот, мол, на этот раз не опоздаю к встрече с пробудившимся окунем, но не тут-то было… Нет на этот раз прошлогоднего тепла, и каждое утро со страхом поглядываешь ты из окна своего жилища на вымороженное за ночь ледовитое пространство и с опаской гадаешь: идти или не идти сегодня с утра пораньше на лед или подождать все-таки, когда столбик термометра, замерзший чуть ли не на тридцатиградусной отметке, хоть немного станет подниматься вверх?

Бывало такое не раз и со мной — не раз приходилось нам, как говорится обычно в таких морозных случаях, актировать не одно подобное утро, а то и весь день оставаться дома у печки, когда на помощь к сумасшедшему морозу прибывал еще и режущий все живое своими рваными тороками безжалостный ветер.

Конечно, лучше всего прибыть на онежский лед к самому-самому началу апреля. Обычно в это время здешний климат все-таки одумывается и преподносит тебе хотя бы день-два доброго тепла, когда после жестких морозов, тут же запирающих напрочь только что очищенную тобой лунку, вода в лунке вдруг не затягивается ледком, и ты легко, почти ювелирно, без всяких помех спокойно управляешь своей любимой мормышкой.

Правда, и тут случается часто такое, что вслед за двумя-тремя удивительными весенними днями тепло снова отступает назад, снова является мороз, но на этот раз уже не так угрожающе свирепо. И тогда надо только переждать совсем немного, и антициклон, вернувший ненадолго зимний холод, снова разойдется под жарким солнцем богатым теплом, тут же без остатка растопит по всему озерному пространству остававшиеся зимние снега, и в насверленные тобой лунки с нетерпеливым урчанием побежит собравшаяся на льду вода.

Вот тут — то и наступит срок самого последнего льда, о котором мечтают многие рыболовы, знакомые с подледным ужением рыбы. Тут уже разом смешаются все прежние графики жизни подводных обитателей… К урчащей в лунках весенней воде поднимутся самые что ни на есть матерые онежские окуни, к прибрежным тростникам придвинутся стаи увесистой, одетой в черненое серебро, онежской плотвы, а перед самым устьем реки, уже поднявшей свои воды после зимнего сна, выстроятся отряды беспокойного онежского хариуса, почти готового войти в реку на нерест. Ну, а посреди озерного пространства, под голубеющим весенним льдом, совсем расставшимся со снегом, нет-нет да и объявится вдруг быстрокрылый эскадрон онежского сига.

Чудное это время, но и оно здесь, на Онего, может не всегда отметиться так ярко, как описал я сейчас. Бывает, что тепло приходит сырым, дождливым, и такое тепло начинает очень быстро съедать лед, и совсем скоро ты уже не решишься, как прежде, смело отправиться на свидание с этим самым последним льдом.

Увы, все эти события последнего льда я описал сейчас только по прежней памяти — так получилось, что праздник последнего льда, который не раз когда-то доставался и мне, для меня теперь только история и робкая надежда на новую встречу в желанном будущем… Свела меня судьба в свое время с садом и пчелами — вот и обязан я теперь прибыть к этим своим друзьям-подопечным никак не позже самых первых чисел апреля. Так что на весь Пялемский лед остается у меня только март месяц.