Иренеус Эйбль-Эйбесфельдт - В царстве тысячи атоллов

На другой день мы посетили местного этнолога, англичанина по национальности, оказавшегося исключительно любезным человеком. К сожалению, я забыл его имя. Он сразу же выполнил нашу просьбу и повел нас в небольшую деревушку, на окраине которой в типичных маленьких хижинах на сваях жило несколько семей сакаев. Жители деревни встретили нас очень приветливо. Одеты они были бедно; поношенная, потрепанная европейская одежда сакаев достаточно красноречиво говорила об их "благосостоянии".

При посещении другого селения сакаев наше подавленное настроение несколько улучшилось. Селение состояло из четырех свайных хижин и располагалось несколько в стороне от китайской деревни, на отлогом склоне горы. Прямоугольные хижины были сделаны из бамбука, вместо стен - плетеные циновки. Одна из стен - циновок была приподнята, так что мы могли видеть всех обитателей хижины. К входу вела старая шаткая лесенка, над которой висело несколько аккуратно сплетенных вершей для рыбной ловли. По дороге нам встретилась женщина, несшая на спине с помощью простой "козы" огромную, в целый метр высотой, связку бамбука. Каждый ствол был наполнен водой. Затем мы повстречали нескольких молодых людей, возвращавшихся с охоты. В одной руке они несли духовое ружье, в другой - широкий банановый лист на случай дождя.

Хижины сакаев

Мы направились к одной из хижин. Наш английский коллега поздоровался со старостой, плотным, крепким человеком средних лет, который, по-видимому, хорошо знал нашего проводника. Он пригласил гостей в хижину. В хижине сидели четыре женщины с несколькими голыми ребятишками и четверо мужчин, по всей вероятности братья. При нашем появлении женщины надели блузки. Посреди хижины на кучке песка горел небольшой костер, возле которого стоял железный котел. На стене и на сваях висели шорты и другая одежда европейского покроя. Но на некоторых из мужчин, как и на никобарцах, была набедренная повязка. Каждая из четырех семей имела свою "спальню": угол, отгороженный плетеными циновками.

Под потолком висело несколько духовых ружей длиной до двух метров. Их украшал узор из выжженных точек. Рядом с ружьями висел бамбуковый колчан с отравленными стрелами без наконечников. Духовые ружья используют главным образом для охоты на птиц.

Мы угостили старосту сигаретами, и он с удовольствием дал себя сфотографировать. Затем он достал копье, широкий наконечник которого представлял собой заостренный кусок бамбука, и железный топор, но не совсем обычный: обух был сплошным, без отверстия для топорища, и крепился с помощью ремешков наподобие каменного топора. Ведь еще до недавнего времени местные жители пользовались примитивными каменными топорами. И так как общеизвестно, что человек неохотно отказывается от своих привычек, торговцы привезли сакаям железные топоры, сделанные по образу и подобию каменных, с тонким сплошным обухом - другую конструкцию сакаи наверняка бы отвергли.

Сакайская семья. Глава семьи с железным топором, сделанным по образу и подобию каменных топоров без отверстия в обухе (Малайзия)

К сожалению, из-за недостатка времени нам пришлось отказаться от дальнейшей поездки по районам, населенным сакаями. Для этого потребовался бы не один день. Возвращаясь, мы встретили молодых сакаев с духовыми ружьями и девушку. Они остановились на обочине и с удивлением глядели нам вслед. Это удивление понятно: каменный век повстречался с веком машин. Здесь на относительно небольшой территории можно наблюдать, как вымирает маленький народ и гибнет его самобытная культура.

Для дальнейших подводных исследований мы выбрали островок Пулау Ярак. Он всего в километр длиной, покрыт густым лесом, и море здесь относительно прозрачное. Мы совершили две чудесные подводные экскурсии, во время которых обследовали коралловый риф с мощными колониями поритеса. Риф уходил на глубину пятнадцати метров и заканчивался пустынным каменистым дном, на котором там и тут возвышались скалистые глыбы.

Так как на глубине вода была не такой прозрачной, контуры скал расплывались и они походили на каких-то фантастических чудовищ, затаившихся на дне. В первый момент я не на шутку перепугался, но, приглядевшись повнимательней, успокоился. Подводные утесы были красиво "украшены" раковинами устриц, невысокими мадрепоровыми кораллами и фиолетовыми роговыми кораллами, на которых, словно чудесные цветы, сидели морские лилии. Вокруг коралловых "опахал" толпились густые стаи кардиналов. Когда я сорвал одну из веток, я снова убедился, что рыбы искали здесь убежища. Стоило маленьким рыбешкам лишиться укрытия, как со всех сторон налетали голодные прожорливые губаны и начинали хватать метавшихся в панике кардиналов. А ведь за мгновение до этого те же самые губаны даже не делали попыток напасть на державшуюся под защитой кораллов стайку рыб.

Я долго сидел возле красной губки высотой не менее метра. Кто только не жил в этой "квартире"! Здесь хозяйничала красная, с голубыми крапинками рыба аргус. С внешней стороны губки, наиболее опасной для "квартирантов", сидели маленькие крабы и сотни крохотных белых морских кубышек, которые своими щупальцами ловили в воде планктонных животных. Тут же совсем рядом оказались мои старые знакомые - чистильщики.

У небольших лесистых Сембиланских островов море было не столь прозрачным, здесь ощущалось сильное течение, создававшее благоприятные условия для морских актиний, которые образовывали местами обширные колонии. Здесь мы совершили последние погружения, после чего взяли курс на Сингапур.

Лотта Хасс и автор с находками

У острова Панкор прямо из воды торчало какое-то странное сооружение на сваях. На площадке стояло несколько хижин, а под него в воду спускалась большая сеть. От этого сооружения в сторону моря вели два ряда вбитых в дно столбов. Когда мы, обогнув на шлюпке это огромное приспособление для лова рыбы, подошли ближе, рыбаки пригласили нас к себе. Мы взобрались наверх. Повсюду на солнце сушилась выпотрошенная рыба: камбала, каранксы и целый ряд других, а также креветки и каракатицы. В больших котлах варились крохотные личинки рыб, похожие на маленьких белых червячков, но дьявольски вкусные. На краю площадки помещался небольшой алтарь - жестяной ящичек с флажком. Перед алтарем стояли две консервные банки с обгоревшими палочками для окуривания.