Святослав Сахарнов - Кто в море живет

Плыл кит под водой — свой корм, рачков, выискивал.

Пора всплывать! Вынырнул, выдохнул — фонтан воды пустил. Уф! Полную грудь воздуха набрал, и снова можно нырять.

В стороне ещё два кита, большой и маленький: мама-китиха сына-китёнка молоком кормит.

Кит-то ведь зверь, а не рыба!

Тёмные выпуклые щиты блестят среди волн. Плывут черепахи через океан к далёкому берегу.

Там они на белый свет из яиц черепашонками вылупились.

Теперь настала пора им самим в тот же песок отложить яйца.

Велик океан, суровы ветры, капризны течения.

— Как, черепахи, не собьётесь с пути?

Нет, не собьются. Много у них в дороге помощников: солнце и звёзды, вкус и запах воды.

Точно к заветному берегу приплывут живые бронированные кораблики.

Плавает дельфин у берега. На пляже люди купаются, с мячами играют, детей на надувных лодках катают.

Косит умный зверь на людей добрым коричневым глазом: «И я так умею. Из воды выпрыгну! Носом мяч поддену! Лодку могу возить!»

— Плыви к нам, дельфин!

Грузили на пароход мясо в мешках. Зазевались матросы, один мешок к самой воде опустили. Почуяла мясо акула, как кинется на мешок! Промахнулась, ухватила стальной крюк. Посыпались акульи зубы!..

Как же акуле теперь без зубов?

Очень просто. Сточит акула старые зубы или сломает — быстро новые подрастут.

Плывут в синей воде кальмары, плавниками-треугольниками шевелят.

Медленно плывут…

Ну, а быстрее могут?

Блеснула впереди стайка сардин. Встрепенулись кальмары, щупальца вперёд ещё сильнее вытянули, хищные челюсти-клювы ещё сильнее сжали. Каждый в себя воды побольше набрал, как выстрелит ею назад! Сам — как ракета — вперёд порск!

Мчатся кальмары — не уйти рыбьей стае.

У морского окуня беда: кожа шелушиться стала.

Остановился окунь, пасть приоткрыл, жаберные крышки приподнял, кого-то ждёт.

Вот кого! Спешит полосатая рыбка губан. Подплыла к окуню. Вьётся возле боков, под жабры лезет, даже в рот заглянула. Мёртвую кожу обклевала, все больные кусочки выбрала.

Чем не санитар?

Шёл по дну осьминог. Заметил большой камень, приподнял его, вторым камнем подпёр. Получился дом.

Забрался осьминог в дом, глаза закрыл. Семь ног под себя подобрал, восьмую наружу выставил.

— Спишь?

— Сплю!

Семь щупалец спят, одно — караулит. Покачивается из стороны в сторону — не подходи никто! Хозяин отдыхает, устал камни ворочать.

Лежат рядом два камня. Оба щербатые, оба в зелёных пятнах.

Плыла мимо акула. Один камень носом ткнула, перевернула, дальше поплыла. Нет здесь поживы!

А пожива совсем рядом была. Только акула исчезла, второй камень зашевелился, рот открыл, вздохнул тяжело:

— Ох!

Никакой это не камень — рыба ёрш. Колюч, в пасть не возьмёшь — да кто её, зубастую, знает…

Актиния — животное, а похожа на цветок.

Стоит на морском дне, покачивается. Щупальцами шевелит, рачков, рыбок ловит. Берегитесь, раззявы!

По морскому дну моллюски ползают, нашей садовой улитке родня. Да разве сравнишь скромный улиткин домик с их дворцами!

У тритона на спине раковина — витой охотничий рог.

У касиса — алый цветок.

У тюрбана — шатёр зелёный.

А вон те, помельче, — каури. И коричневые, и жёлтые, и белые. Гладкие, полосатые, пятнистые…

Гнался морской котик-тюлень за каракатицей. Та уж на что юркая: и вправо от него, и влево — никак не уйти.

Есть у каракатицы внутри мешочек с чёрной жидкостью. Поднатужилась — как выстрелит ею в обидчика!

Расплылась во все стороны чернильная жидкость. Ничего тюленю не видно. Отстал.

Веселится каракатица:

— Ловко я его?

Ловко!