Орасио Кирога - Анаконда

Коралловые змеи, увидев, что фламинго едва держатся на ногах, попросили у лягушек их фонарики, которые были не что иное, как маленькие светлячки, и, собравшись в кучу, стали ждать, когда фламинго упадут от усталости.

И действительно, спустя минуту один фламинго, совсем обессилев, споткнулся об окурок сигары, брошенный кем-то из крокодилов, пошатнулся и упал на бок. Коралловые змеи бросились к нему со своими фонариками и ярко осветили его ноги. Они поняли, из чего сделаны его чулки, и подняли такое шипение, что было слышно на другом берегу Параны.

— Это не чулки! — кричали змеи. — Мы знаем, что это такое! Нас обманули! Фламинго убили наших сестер и надели вместо чулок их кожу! На них чулки из кожи коралловых змей!

Услышав это, фламинго, дрожа от страха и поняв, что разоблачены, хотели немедленно улететь, но они так устали, что были уже не в силах пошевельнуть хотя бы одним крылом. Тут коралловые змеи набросились на них и, обвившись вокруг их ног, в один миг искромсали проклятые чулки, яростно раздирая их в клочья и покрывая голые ноги фламинго своими ядовитыми укусами.

Фламинго, обезумев от боли, метались из стороны в сторону, пытаясь сбросить змей, обвившихся вокруг их ног. Наконец, видя, что от проклятых чулок не осталось ни клочка, змеи отпустили фламинго и уползли, усталые, оправляя свои измявшиеся газовые накидки. К тому же коралловые змеи были уверены, что фламинго скоро умрут, ведь по крайней мере половина тех змей, которые жалили несчастных фламинго, были ядовиты.

Но фламинго не умерли. Корчась от невыносимой боли, они побежали к воде. Они кричали от боли, и их ноги, которые раньше были белыми, стали красными от змеиного яда. Дни проходили за днями, а ноги у фламинго все болели, их жгло, как огнем. И они сделались совсем красными, красными, как кровь, и все это — от змеиного яда.

Много, много времени прошло с тех пор. Но и сейчас фламинго по целым дням простаивают в воде, чтоб хоть немного остудить свои ноги, которые все еще болят и навсегда остались красными.

Иногда они выходят из воды и делают несколько шагов по земле, чтоб посмотреть, не лучше ли им. Но на земле боль от старых укусов снова возвращается, и фламинго опять бегут к воде. Иногда ноги у них так горят, что они поджимают одну ногу и стоят в воде целыми часами, не в силах пошевелиться.

Вот вам история фламинго, у которых раньше были белые ноги, а теперь — красные. Все рыбы знают эту историю и смеются над ними. А фламинго, покуда стоят в воде, чтоб остудить больные ноги, не упускают случая отомстить рыбам за это. И стоит какой-нибудь храброй рыбешке подплыть к ним поближе, опускают клюв в воду и заглатывают дерзкую насмешницу.

Жила когда-то в лесу стая попугаев.

Каждый день поутру летали они на соседнее поле клевать кукурузу, а на обед ели апельсины. Они обычно очень шумели и кричали, а один из них всегда взлетал на самое высокое дерево и следил как часовой, не идет ли кто.

Попугаи хуже саранчи, потому что, выклевывая зерна, они обдирают молодые початки, которые потом сгниют, как только начнутся дожди. А кроме того, у попугаев очень вкусное мясо, поэтому пеоны часто охотятся на них*

Как-то раз один пеон метким выстрелом подбил попугая-часового, который упал на землю и, хотя и был ранен, долго отбивался, не давая себя схватить. Пеон отнес птицу домой и отдал детям своего хозяина, а дети вылечили попугая, у которого только было сломано крыло. Попугай поправился и стал совсем ручным. Его назвали Педрито. Он научился давать лапку и очень любил садиться на плечи к людям и клювом слегка щекотать их за ухом.

Жил он на свободе и почти целый день проводил в саду, среди апельсинных деревьев и эвкалиптов. Кроме того, он очень любил дразнить кур. Часов в пять, когда в доме обычно пили чай, попугай вместе со всеми спешил & столовую и, быстро работая клювом и лапками, взбирался на стол, где для него всегда был готов хлеб, моченный в молоке. А больше всего ему нравился чай с молоком.

Педрито так подружился с детьми, и они так много с ним болтали, что попугай скоро научился говорить. Он кричал: «Добрый день, дур-рак! Хор-р-роша кар-р-ртошка! Дайте Педр-р-рито кар-р-ртошки!» Употреблял он также такие слова, которые нельзя повторить, потому что попугаи, как и дети, легко выучиваются сквернословить.

Когда шел дождь, Педрито распускал перышки и подолгу тихонько рассказывал что-то самому себе. А когда погода прояснялась, он начинал летать взад и вперед и кричать, как бешеный.

Был он, как видите, очень счастливый попугай и, кроме желанной свободы, о которой мечтают все птицы, имел, как все состоятельные люди, и свой собственный five o'clock tea {16} 16 Вечерний чай (англ.). .

Ну вот, посреди всего этого счастья случилось как-то раз, что после пяти ненастных дней вдруг выглянуло солнце. Педрито полетел в сад с криком:

— Хор-р-роший вечер-р-р, Пед-р-рито. Хор-р-роша кар-р-ртошка. Здр-р-равствуй, Пед-р-рито! — и полетел далеко-далеко, пока не увидел где-то внизу, низко-низко реку Парану, которая сверху казалась широкой белой лентой. А он все летел и летел, пока наконец не опустился на какое-то дерево отдохнуть.

И вдруг сквозь ветки он увидел внизу два зеленых огня, похожих на огромных светлячков.

«Что такое? — подумал попугай. — Хор-р-роша кар-р-ртошка!.. Что это такое? Добрый день, Пед-р-рито!..»

Он, как и другие попугаи, всегда болтал без толку, и понять его иногда было очень трудно.

А так как он был очень любопытный, то стал спускаться с ветки на ветку, пока не оказался совсем близко от земли. И тогда он увидел, что два зеленых огня были глазами ягуара, который, притаившись под деревом, пристально смотрел на него.

Но Педрито был в таком хорошем настроении, что совсем не испугался.

— Добрый день, ягуар, — сказал он. — Здр-р-равствуй, Пед-р-рито.

И ягуар таким вот страшным и хриплым голосом, каким всегда говорят ягуары, ответил: «Доб-рый де-ень!»

— Добрый день, ягуар, — повторил попугай. — Хор-р-роша кар-р-ртошка!.. Хор-р-роша кар-р-ртошка!.. Хор-р-роша кар-р-ртошка!..

И он без устали повторял: «Хороша картошка!» — потому что было уже четыре часа и ему очень захотелось есть. Он совсем забыл, что дикие звери не пьют чай с молоком, и пригласил ягуара на чашку чая.

— Хороший чай, хорошо молочко! — сказал он. — Добрый день, Педр-р-рито, добрый день, ягуар!.. Хочешь чашку чая? Хор-р-роший чай, хор-р-рошо молочко!

Но ягуар страшно рассердился, думая, что попугай смеется над ним, а так как он к тому же был голоден, то и решил съесть болтливую птицу. Поэтому он ответил:

— Хорошо! Под-ле-ти-ка ближе, друг, я на у-хо туг!