Николай Золотницкий - Цветы в легендах и преданиях

Известная немецкая путешественница Ида Пфейфер рассказывает, что однажды, путешествуя по Ост-Индии, она попала в гости к одному английскому магнату, который, показав ей весь свой роскошный сад с замечательно красивыми тропическими цветами, остановил ее внимание на кустике нескольких примул, которые он привез с собой из Англии и всячески лелеял.

— Они дороже мне, — сказал он, — всех этих роскошных цветов. Это цветы моей дорогой родины.

То же самое сообщает и сэр Гобгауз, путешествовавший по берегам Геллеспонта.

— Всякую английскую виллу, — говорит он, — я узнавал по присутствию в ее саду примул.

Вообще, где бы ни поселился англичанин, если у него есть сад, вы непременно увидите в нем примулы. Это необходимейшая принадлежность его сада.

Дикая наша примула, наш первоцвет, имеет много родственных видов, рассеянных по всем частям земного шара, причем многие из них культивируются в наших теплицах и садах, нося с ней общее название и отличаясь только научным латинским.

Так, без сомнения, всем известны те белые, розовые и красные примулы с разрезными пушистыми листьями, которые составляют один из наиболее распространенных наших зимних цветков на Рождество и на Пасху, и те лиловые, обильно цветущие почти круглый год, собранные зонтиками примулы, замечательно красивые листья которых имеют почковидную форму, а покрывающие их волоски вызывают сильно зудящую сыпь на руках, если до них как-нибудь неосторожно дотронуться. Впрочем, от сыпи этой отделаться очень легко: стоит только руки обмыть сейчас же одеколоном или даже просто винным спиртом5.

Обе эти примулы родом из Китая: первая носит название китайской (Primula sinensis), а вторая (опасная) — примула обконика (Pr. obconica). Но наиболее красивой из всех является примула, называющаяся в общежитии и у садоводов аурикулой. Родина ее — Штирия, Швейцария и Каринтия — вообще высокие горные страны Средней Европы.

От аурикул этих получена такая масса прелестных разновидностей, что одно время они конкурировали с гвоздикой и в начале XIX столетия были самым модным цветком.

В это время не только торговцы-садоводы, но многие даже богатые любители цветов строили для них теплицы и старались при помощи искусственного опыления, как было и с тюльпанами, получить свои собственные новые разновидности. Особенно славились тогда голландские бархатистые аурикулы, цветки которых были действительно, словно бархат, и английские, получившие такое странное название от того, что весь стебель их, листья и даже самые цветки были покрыты нежным мучнистым налетом. За такие аурикулы платили сумасшедшие деньги, и иметь у себя целую их коллекцию считалось верхом счастья. Таким счастливцам завидовали, как если бы они были обладателями необычайных сокровищ, и ездили к ним отовсюду, хотя бы только полюбоваться их редкими цветами.

Да и на самом деле, культура этих английских аурикул, походивших на каких-то напудренных, одетых в роскошные разноцветные платья придворных, представляла немало крупных затруднений. Их нужно было культивировать не иначе как в особых, покрытых стеклянными колпаками горшках, так как покрывавший их нежный, составлявший всю их прелесть налет не выносил ни малейшего дуновения ветерка, ни малейшего увлажнения: он сходил, даже если на цветок как-нибудь нечаянно дохнуть.

Особенно любил этот сорт аурикул король прусский Фридрих-Вильгельм III. Он называл их «придворным штатом короля Людовика XIV» и то и дело ездил любоваться на них к знаменитому в то время берлинскому садоводу Буше, который обладал замечательной их коллекцией.

Разводившийся в обилии сорт этот, без сомнения, представлял собой нечто необычайно оригинальное, но было, однако, много любителей, которые предпочитали ему пестрые бархатистые аурикулы, носившие название «bizarre» (причудливые). Цветы этих аурикул, называвшихся по-французски также медвежьим ухом (Oreilles d'ours), были самые разнообразные: белые, красные, желтые, синие, темно-пурпурные.

Аурикулы эти играли (да и до сих пор играют) большую роль в Италии на страстной неделе. Их называют там цветком страстей Христовых и убирают ими в эту неделю плащаницу и алтари церквей. Возвращаясь домой после всенощной, в пятницу на страстной, всякий благочестивый итальянец несет с собой домой вместе со свечой и такой цветок и хранит его как святыню в продолжение всего года до следующей страстной пятницы.

Аурикулы, как и многие модные цветы, не раз предоставляли возможность садоводам и даже некоторым частным лицам составлять себе хорошее состояние. Рассказывают, что один еврей благодаря этим цветам не только разбогател, но даже составил себе высокое положение в свете. Еврей этот занимался просто торговлей цветами по домам и ездил из одного города в другой, вследствие чего всюду знал всех выдающихся любителей цветоводства.

Однажды он пришел к одному из таких любителей спросить, не желает ли он дать ему какое-нибудь поручение.

— Да, — ответил тот, — мне хотелось бы переслать одному из моих друзей, такому же любителю, как и я, несколько горшочков моих лучших мучнистых примул, но не знаю, как бы сделать, чтобы они не потеряли при перевозке своего налета. Не возьметесь ли Вы их доставить?

— Я подумаю, — сказал еврей, — как это выполнить.

И на другой же день явился со стеклянным ящиком. Поместив в этот ящик цветы, он довез их в полной сохранности.

Получивший их любитель, который в то же время был обладателем громадного садоводства, увидя в таком чудном виде доставленные ему цветы, пришел в восторг от изобретательности еврея, дал ему крупную сумму для расширения торговли и сделал его своим комиссионером. И благодаря этой поддержке молодой еврей повел так хорошо свои дела, что через несколько лет (1797 г.) сделался богатым банкиром, приобрел себе всеобщее уважение и занял выдающийся пост в управлении городом Амстердамом.

Большой любительницей этих цветов была также императрица Екатерина Великая. У нее даже была целая комната, вся уставленная вещицами из саксонского фарфора, на которых были изображены эти цветы.

Рассказывают, что однажды, удостоив своим посещением одного из вельмож, большого любителя цветов, она так прельстилась находившейся в его оранжерее коллекцией аурикул, что сказала, что лучше этого угощения ей ничего не надо.

Польщенный такой похвалой, царедворец просил у императрицы позволения преподнести ей эту коллекцию. Императрица приняла это подношение с большой благодарностью, и на другой же день вся коллекция была перевезена в Зимний сад петербургского дворца.

В заключение к перечисленным нами употреблениям примулы в древней медицине прибавим еще, что в более близкие нам времена сушеные цветы употреблялись в Германии в качестве укрепляющего нервы чая, носившего название грудного чая «Галле», и подмешивались к вину, что известно из сохранившегося в Мекленбурге, изданного в 1789 году предписания города Нейштадта, где приказывается собирать как можно больше примул для снабжения ими придворного винного погреба. Кроме того, в Англии молодые листья примул весной едят в качестве салата, а имеющие пряный, анисовый запах коренья растения употребляют как пряности.