Николай Золотницкий - Цветы в легендах и преданиях

На одного веселого и довольного, — сказала Земля, — приходятся сотни несчастных; в ответ на одно ликование раздаются сотни рыданий. В страданиях появляется человек на свет и в страданиях, окруженный опечаленными и плачущими, умирает. Да и те немногие, которые могут считать себя счастливыми, вкушая чашу радости, находят скрытым в ней страх перед смертью, а страх — не то же ли страдание?

На первые два указания Господь ответил, что уничтожение существ друг другом и смерть являются необходимым законом усовершенствования и что населяющие Землю существа не а состоянии постигнуть их только по своей близорукости и ограниченности своего разума.

Для Меня, — добавил Он, — все существа мира, начиная от малейших и до громаднейших, от слабейших и до сильнейших, от глупейших и до умнейших, — только органы, только клеточки одного громадного организма. Они обмениваются друг с другом соками и силами, так что один помогает другому, в одно и то же время и беря и отдавая. Смерть же есть только отдохновение усталых и утомленных и колыбель вновь возникающей жизни.

Что касается до третьего указания Земли, то Господь, тяжело вздохнув, глубоко задумался над ним. Однако не изменил Своего прежнего решения и только сказал: «Твоя правда, Земля, на тебе слишком много горя, но Я вложил в человека искру Моего всемогущества, и он в продолжение тех многих тысячелетий, которые ему предстоит еще просуществовать, научится, как это горе преодолевать и как от него излечиваться. Он желал быть свободным, так пусть же и несет теперь все последствия этой желанной для него свободы».

Но, Господи, — возразила Ему тогда Земля, — прежде чем настанет этот отдаленный день исцеления, окажи же человеку хоть какую-нибудь помощь; дай ему хоть какое-нибудь средство успокоения, чтобы боль не была так тягостна, продолжительна и смертоносна!

Тогда Господь подумал еще немного и дал Земле крошечные зернышки и приказал разбросать их на возделанных полях и вдоль дорог, по которым ходит человек.

Земля разбросала их — и вырос наш мак, который распускает с этих пор свои пестрые, яркие цветы среди хлебных полей, на дорогах и на лугах, где отдыхает человек. Как яркий огонек, блестит он среди желтых хлебных колосьев и зеленеющих растений и приглашает человека сорвать его и воспользоваться целебными болеутоляющими свойствами.

И так успокаивает с этого времени это чудодейственное растение душевные страдания, утишает телесные боли и делает жизнь более сносной...»

Таковы сказания о происхождении мака, возникшие в более близкие к нам времена. Но со снотворным действием макового сока были знакомы, как мы видели, и древние греки, и потому и у них сложилась уже о происхождении мака своя легенда, и у них он играл немаловажную роль в обрядах и обычаях.

Они верили, что он вырос из слез Венеры, которые она проливала, узнав о смерти своего дорогого Адониса, и считали его необходимым атрибутом бога сна — Гипноса и его родного брата, бога смерти — Танатоса. Вследствие этого бог сна изображался у них всегда в виде лежащего или сидящего юноши или ангела с опущенными крыльями, несущего в руках маковые головки. Иногда венком из маковых головок была украшена и его голова. Бога же смерти изображали также в виде юноши с венком из мака, но с черными крыльями, в черном одеянии и гасящего опрокинутый горящий факел.

Точно так же и богиня ночи всегда представлялась у древних обвитой гирляндами маковых цветов — как символ спускающегося на землю в это время покоя-отдохновения, а равно и бог сновидений - Морфей, даже жилище которого — царство сна — представлялось в их фантазии засаженным маковыми растениями.

Овидий в своих прелестных «Метаморфозах» описывает это жилище так:

«Вход в жилище засажен маковыми цветами и множеством трав, доставляющих ночи усыпляющие соки, которые потом она разносит по всему погруженному во мрак миру... Здесь-то вокруг (Морфея) в тысячах различных видов покоятся там и сям легкие сны, столь же многочисленные, как колосья хлебных полей, как листья в лесах или как песчинки, которые море выбрасывает на берег».

«Когда Морфей, — говорили древние римляне, — хочет кого-либо усыпить или навеять на него приятные грезы, то он прикасается к нему только маковым цветком».

Мак был посвящен также богине жатвы — Церере, так как он рос всегда среди хлебных злаков, которым она и покровительствовала в память о том, что Юпитер дал ей маковых зерен, чтобы доставить ей сон и успокоение от душевных страданий, когда она оплакивала свою похищенную богом ада Плутоном любимую дочь Прозерпину. Из его цветов вместе с хлебными колосьями плели венки, которыми украшали затем ее статуи; цветы подносили ей во время жертвоприношений и, торжественных служб и считали мак вообще столь приятным для этой богини растением, что и самую богиню величали нередко «Меконой», от греческого названия мака — mecon, makon. Отсюда, по всей вероятности, произошло и его название «мак». На статуях Церера изображалась всегда с маком в руке.

Наконец, с маком же изображалась и богиня ночного неба — Персефона, разливающая по всей земле сон.

Во всех этих случаях, исключая разве богиню Цереру, мак являлся символом снотворного действия и олицетворял собой сон, а иногда даже и смерть...

Кто был первым, подметившим снотворное действие мака, и кто был первым, начавшим добывать сок из этого растения, — достоверно не известно. Известно только, что приготовленное из мака снотворное зелье имелось уже у древних египтян, которые пользовались им как лекарством и для этого возделывали даже близ города Фив тот же самый вид мака (Papaver somniferum), который возделываем и мы; что древние греки ознакомились с его снотворным действием только за 416 лет до н. э.; что у древних римлян пользование этим маковым зельем было уже очень распространено и что сок этот, наконец, уже в древности делился на два сорта: опиум (opos — по-гречески сок) и мекониум.

Заметить, впрочем, усыпляющее действие мака было нетрудно — всякий мак, как известно, издает довольно сильный одуряющий запах, от которого можно даже заснуть. Вследствие этого в Германии сложилось поверье, будто тот, кто заснет в маковом поле, заболевает сонной болезнью.

Рассказ о поверье этом мы находим в прекрасном стихотворении известного немецкого поэта Уланда:

«Мне передавали как предостережение, что заснувшего в маковом поле приносили домой погруженного в глубокий, тяжелый сон и что, проснувшись, он сохранял следы как бы легкого сумасшествия: родных и близких он принимал за призраков».

Другой же немецкий поэт, Б. Сигизмунд, так описывает запах, издаваемый маком.

«Сладко благоухание фиалки, чуден запах розы, горяч, как пряное вино, аромат гвоздики, ты же издаешь одуряющий запах, подобный водам реки Леты, уничтожающим воспоминания прожитой жизни».