Борис Воробьев - Весьёгонская волчица

– Вот такие дела, ребятишки, – сказал Егор. – Не дают нам двух дней, велят сегодня сматываться. Ешьте давайте да пойдём.

Пока семейство, урча, насыщалось, Егор ходил взад-вперёд около конуры и поглядывал по сторонам. Ему везде мерещился Петька. Не удержался-таки, живоглот, накляузничал. Председателю больше не стал, накатал прямо в район, думает, там медаль ему дадут за это. Небось уже встал, зырит.

Но Петькины окна были занавешены, труба в доме не дымила – спали. Вот и дрыхните, усмехнулся Егор. Встанете, а нас уже и след простыл.

Укладывать волчат в мешок при волчице Егор не стал. Кто её знает, о чём подумает? Покажется, что забираю, начнёт рваться, а нам шум ни к чему.

Он отвёл волчицу к плетню и там привязал её. Но она уже почуяла какое-то напряжение и, пока Егор засовывал волчат в мешок, дёргала цепь и поскуливала.

– Ладно, не сходи с ума, – сказал Егор, подходя к ней. – Вот твои волчата, целы. – Он дал волчице понюхать мешок, и она вроде успокоилась. Егор отвязал цепь, закинул мешок с волчатами за спину. – Пошли.

Пока он вёл волчат по огороду, она шла понуро, без интереса, но едва за калиткой открылись глазам луг и лес, волчица вся переменилась. От понурости не осталось и помина, тело волчицы напряглось, и она так натянула цепь, что чуть не вырвала её из рук.

– А-а, проняло! – сказал Егор. – В конуре сидела, как жучка, а тут ишь разошлась!

Волчица в эти минуты действительно ничем не напоминала то существо, которое жило в конуре. Там она была какая-то пришибленная, взъерошенная, даже ростом казалась меньше, а сейчас вся её шерсть стала волосок к волоску, а движения приобрели упругость и силу. Чёрный, сразу повлажневший нос волчицы с жадностью вдыхал луговой воздух, а насторожённые уши ловили каждый звук близкого леса.

Прошли мимо бани, и Егору отчётливо представилось, как год назад он сидел здесь и вдруг увидел, как волк гонит Дымка. И как выскочила из кустов волчица, и как он, заорав, побежал на волков с веником. Год, целый год прошёл! И надо же: вот он идёт, а рядом – волчица!

Натянув цепь и не обращая на Егора никакого внимания, она неотрывно глядела вдаль, за луг, за которым шумел и покачивался лес. И во взгляде волчицы не было ничего, кроме страстной устремлённости к этому лесу, который притягивал и манил её сильнее всех привязанностей на свете.

И Егор вдруг почувствовал ревнивый укол. Равнодушие к нему волчицы показалось несправедливым и обидным. Полтора года возился с ней, чего только не вытерпел, кормил и поил, и эта сучонка враз всё забыла. Отпусти сейчас цепь – рванёт и не оглянется. Разве что про волчат вспомнит.

Соблазн испытать волчицу всё сильнее разжигала Егора. А что? Чего он действительно ведёт её? Всё равно отпускать, снимай цепь, и пусть бежит.

– Ну-ка, постой! – сказал Егор.

Он положил мешок с волчатами на землю и расстегнул волчице ошейник.

– В лес захотела? Давай дуй!

Сначала волчица словно не поняла, что её освободили. Цепь с ошейником уже валялась на земле, а она всё ещё стояла. Но это длилось только миг, а затем волчица, низко пригнувшись, будто вынюхивая какой-то след, стремительно рванулась к лесу. Думая, что она вот-вот остановится, обернётся, Егор смотрел, как волчица пересекала луг и мелькнула в кустах. Но и луг и кусты остались позади, волчица показалась возле леса, и он поглотил её. Лишь разошлись и снова сомкнулись низкие ветки, обозначив место, где она пробежала.

Такого номера Егор от волчицы не ждал. Неужто смылась? Ладно он, а волчата? И про них, что ли, забыла? Да кто ж она после этого, подлюка такая?!

Но потом Егор подумал, что зря он так разошёлся, не могла волчица убежать. Ошалела от радости, побегает и вернётся. Волк небось где-нибудь рядом крутится, может, встретятся, да и обговорят всё. А заодно и помилуются, а то всё тайком да тайком.

Егор сел возле мешка и стал ждать. Волчата копошились в мешке, но он не стал их развязывать – не хватало, чтобы и эти разбежались, потом не соберёшь.

А если не вернётся? Бросают же волки выводок, когда найдёшь логово. Может, и сейчас решила, что лучше унести ноги. Ну и чёрт с ней тогда! Отнесёт волчат, и его дело сделано, он им не нянька.

День набирал силу и обещал быть таким же душным и жарким, как вчера.

Солнце припекало всё сильнее, волчицы не было, и Егор, разозлившись, поднял с земли мешок и пошёл к лесу. Болото было совсем в другой стороне, но, чтобы не идти с волчицей по деревне, приходилось делать крюк. Пройдя опушкой, Егор свернул в нужном направлении, и тут из кустов, как тень, бесшумно выскользнула волчица. Бока её так и ходили, язык вывалился наружу. Подбежав к Егору, она, точно собака, ткнулась мордой ему в колени.

– Набегалась! – сказал Егор, разом забыв всю свою злость. – Где ж тебя черти носили?

Волчица глядела умильно и тянулась носом к мешку.

– Да здесь, здесь! – успокоил её Егор. – Я-то не брошу, это ты вон дала стрекача.

Душевное равновесие снова вернулось к Егору. Обидная мысль, что он так и остался для волчицы чужим, ушла из головы, и он шагал легко и споро, поглядывая на волчицу, которая то трусила сбоку, то забегала вперёд и, останавливаясь, оборачивала к нему морду.

– Иди, иди, – говорил ей Егор, и волчица послушно бежала дальше.

В лесу пахло багульником, среди папоротников стали попадаться муравейники, и Егору вдруг неодолимо захотелось попробовать муравьиного сока. У него даже скулы свело от предвкушения. Он остановился, перекинул мешок с правого плеча на левое, сломал прутик, зубами очистил его от кожицы и пошёл было к ближайшему муравейнику, но волчица вдруг подняла шерсть на загривке и зарычала.

– Ты что? – удивился Егор, однако остановился и поглядел по сторонам. Волчица просто так не зарычит, видно, что-то учуяла. Шагах в трёх, как раз на пути к муравейнику, лежала куча хвороста, и, проследив за взглядом волчицы, Егор увидел змею. Свернувшись в клубок, на хворосте грелась серо-чёрная гадюка. Она была почти неотличима от толстых сероватых хворостин, и Егор подивился зоркости волчиного взгляда. Конечно, змея ничего бы не сделала Егору, он обошёл бы хворост стороной, но всё равно он был благодарен волчице за предупреждение.

– Ах, ты моя охранительница! – сказал Егор, возвращаясь назад. – Ладно, пойдём, а то волчатки-то небось упрели в мешке.

Логово пустовало. Да и кому оно было нужно здесь – ни лиса, ни барсук не полезут в такую сырость. Одни волки любят болото.

Егор скинул с плеча мешок, развязал его, и волчата, жмурясь от солнца, вылезли наружу. Волчица тотчас начала облизывать и обнюхивать их, а они тянулись к её сосцам и в конце концов завалили волчицу.

– Ну поешьте, поешьте, – сказал Егор, – а я пока покурю. Он сел в сторонке и начал скручивать цигарку, но так и не скрутил: неподалеку качнулась ветка, и из кустов выглянул волк. И сразу скрылся. Всё произошло так быстро, что даже волчица ничего не заметила. Закрыв глаза она, она лежала на боку, а волчата с причмокиванием сосали её, и животы у них раздувались, как резиновые мячики.