Омар Хайям - Рубаи Рубайят

Деяньями этого мира разум мой сокрушен, Мой плащ на груди разодран, ручьями слез орошен. Фиал головы поникшей познанья вином не наполнить, - Нельзя ведь сосуд наполнить, когда опрокинут он.

Внимаю я твоим укорам, как слову злобного навета, - Безбожником меня зовешь ты, гулякой, поношеньем света. Я признаю: ты прав, я грешен, но на себя взгляни сначала, Скажи по правде: ты мне разве достоин говорить все это?

Из мира праведного дух, не оскверненный дольним прахом, К тебе явился. Встань пред ним с улыбкою, а не со страхом, И чашу утренним вином для гостя доверху налей, Чтоб молвил он: "Да будет день счастливый дан тебе аллахом"

Вновь из тучи над лугом слезы молча текут. Без вина в этом мире мудрецы не живут. Стебли тонких травинок мы видим сейчас, Кто ж увидит травинки, что из нас прорастут?

Что будущею занят ты судьбой, Терзаешься бессмысленной борьбой? Живи беспечно, весело. Вначале Не посоветовались ведь с тобой.

Когда б я был творцом - владыкой мирозданья, Я небо древнее низверг бы с основанья И создал новое - такое, под которым Вмиг исполнялись бы все добрые желанья.

О мудрый, утром раньше встань, когда кругом прохлада, И догляди, как мальчик пыль взметает за оградой Ты добрый дай ему совет: "Потише! Не пыли! Ведь эта пыль - Парвиза* прах и сердце Кей-Кубада"

Жаждой вина огневого душа моя вечно полна, Слуху потребны напевы флейт и рубаба струна. Пусть после смерти кувшином я стану на круге гончарном, Лишь бы кувшин этот полон был чистым рубином вина.

Уж если в наше время разум и бесполезен, и вредит И все дары судьба невежде и неразумному дарит, Дай чашу мне, что похищает мой разум; пусть я поглупею - И на меня судьба, быть может, взор благосклонный обратит.

Сказала роза: "Я Юсуф египетский* среди лугов, Как драгоценный лал в венце из золота и жемчугов". Сказал я: "Если ты-Юсуф, примета где?" А роза мне: "Взгляни на кровь моих одежд и все ты сам поймешь без слов?"

Я с вином и возлюбленной позабыл и нужду и труды, Я не жду милосердия, до судилища нет мне нужды. Отдал душу, и сердце я, и одежду в залог за вино, - Я свободен от воздуха, от земли, и огня, и воды.

Все, что есть - только вымысел, сном улетает, И не избранный тот, кто о том не узнает. Сядь, испей эту чашу и развеселись! Пусть тебя сожаленье потом не терзает.

Жизнь, как роспись стенная, тобой создана, Но картина нелепостей странных полна. Не могу я быть лучше! Ты сам в своем тигле Сплав мой создал; тобою мне форма дана.

Лучше уж выпить глоток вина, чем царство завоевать! Мудрый, всего, что не есть вино, старайся здесь избегать, Чаша одна превыше в сто раз, чем Фаридунов* престол, Не захочу я винный кувшин на венец Хосрова сменять.

Ты склонен давать объясненья различным приметам О чем так тревожно петух голосит пред рассветом? Он в зеркале утра увидел: еще одна ночь Ушла невозвратно. А ты не ведал об этом?

Те трое - в глупости своей неимоверной - Себя светилами познанья чтут наверно. Ты с ними будь ослом. Для этих трех ослов Кто вовсе не осел - тот, стало быть, неверный.

Кувшин мой был прежде влюбленным, все муки мои он познал Кудрей завитками плененный, как я, от любви изнывал А ручка на шее кувшина - наверно, когда-то была Рукою, которою шею возлюбленной он обнимал.

Я к ланитам, подобным розе весной, тянусь. Я к кувшину с вином и к чаше рукой тянусь. Прежде чем рассыплется в прах мой живой сосуд, Долю взять я от радости каждой земной тянусь.

Хайям, если ты вином опьянен, благодарствуй судьбе, Если с возлюбленной уединен, - благодарствуй судьбе Конец, истребленье - явлений всех завершенье, Пока ты смертью не истреблен, - благодарствуй судьбе,

Коль можешь, не тужи о времени бегущем, Не отягчай души ни прошлым, ни грядущим. Сокровища свои потрать, пока ты жив; Ведь все равно в тот мир предстанешь неимущим.

Ты бери свою долю из круговорота времен Восседай на престоле веселья, вином опьянев. Нет заботы аллаху - покорны мы иль непокорны, Здесь возьми свое счастье; вот смертных извечный закон.

Во сне сказал мне пир*: "Покинь свою кровать, Ведь розу радости нельзя во сне сорвать. Ты, лежебок, все спишь, а сон подобен смерти. Встань! Ведь потом века тебе придется спать!"

Долго ли мне тужить о том, что давно решено, И хорошо ли прожить мне век мой судьбою дано? Выдохну я этот вдох или нет - и сам я не знаю, Ну, так скорей в эту чашу чистое лей мне вино!

Открой мне, боже, дверь твоих щедрот, Дай хлеб и все, чем дольний прах живет, И до беспамятства мне дай упиться, Чтоб никаких не ведал я забот.

Где б ни алел тюльпан и роза ни цвела, Там прежде кровь царей земля в себя впала, И где бы на земле ни выросла фиалка, Знай - родинкой она красавицы была.

Чуть утром голубым блеснет просвет окна, Кристальный мой фиал налейте дополна. Ведь люди говорят, что истина горька, Не скрыта ль истина и в горечи вина?

Зачем растить побег тоски и сожаленья? Читай и изучай лишь книгу наслажденья. Ты пей, и все свои желанья исполняй! Ты знаешь сам давно, что жизнь - одно мгновенье.

Не будь беспечен на распутьях дней И знай: судьба - разбойника страшней. Судьба тебя халвою угощает, - Не ешь: смертельный яд в халве у ней!

В обители о двух дверях, чем, смертный, ты обогащен? Ты, сердце в муках истерзав, на расставанье обречен. Поистине блажен лишь тот, кто в этот мир не приходил. Блажен, кто матерью земной для жизни вовсе не рожден.

Смилуйся, боже, над сердцем моим, плененным земной суетой! Смилуйся над многострадальной моей жизнью, тоской и тщетой! Ноги прости мои! Это они в майхану уносят меня! Смилуйся и над моею рукой, что тянется за пиалой!

Ты, мудрец, не слушай люда, что покорствовать небу велят. Утешайся чистым вином, пусть красавицы радуют взгляд! Приходившие в этот мир все ушли - один за другим. И никто не видел нигде возвратившегося назад.

0 живущий в плену четырех стихий и семи планет! Ты - игралище их, ты влачишь ярмо вереницы лет. Пей вино! Ведь я тысячу раз тебе повторял: Коль уйдешь, то уйдешь навсегда - и возврата нет!

Здесь каждая пылинка праха, что к ночи на землю легла, Была частицей тела пери, сияньем юного чела. Пыль вытирая, осторожно касайся розовых ланит. Ведь эта пыль благоуханным, быть может, локоном была.