Джейн Крайл - За подводными сокровищами

О секрете того, как черепаха удерживает воздух, механизме приспособления к глубинам более двухсот футов, а также технике подъема с больших глубин можно только строить догадки. Одно из существенных различий между ныряющими животными и наземными заключается в их поведении. Наземные животные, находясь под водой, начинают биться и быстро выдыхаются, а ныряющие животные спокойно лежат на глубине и сохраняют запас кислорода, У ныряющих животных легкие относительно небольших размеров, но у них огромное количество крови. По всей видимости, они скорее держатся запасом кислорода в крови, который химически связывается гемоглобином, а не воздухом, задержанным в легких.

Поскольку у них малоемкие легкие, даже на больших глубинах с их высоким давлением в кровь поступает лишь небольшое количество азота. Это обстоятельство чрезвычайно важно, ибо при быстром подъеме с большой глубины пузырьки азота расширяются, как пузырьки газа в откупоренной бутылке содовой воды, закупоривают капилляры и останавливают ток крови. Это явление вызывает кессонную болезнь. Малое содержание азота в крови черепахи, возможно, позволяет ей быстро подниматься с большой глубины на поверхность, не ожидая, пока азот постепенно выйдет из крови.

Еще одним условием, обеспечивающим выживание черепахи в борьбе за существование, является ее необычайная плодовитость. В период между апрелем и августом с панцирем, заросшим мохом, морская черепаха от двух до пяти раз выползает из океана и кладет от 75 до 200 яиц за одни раз. Одна черепаха в течение сезона может класть до тысячи мягких на ощупь, похожих на резину яиц диаметром в полтора дюйма или больше.

Черепашьи яйца инкубируются в горячем песке, и маленькие черепахи вылупливаются в ночное время. Затем вылупившиеся черепахи направляются к морю, совершая путь, полный опасностей. Запоздавшие маленькие черепахи, не успевшие скрыться в море до рассвета, становятся жертвой морских птиц и сухопутных крабов. В воде молодую черепаху подстерегает не меньшая опасность, в течение нескольких дней не рассосавшиеся остатки легкого желтка яйца чрезвычайно затрудняют погружение черепахи и поиски убежища в скалах. Они плавают на поверхности и становятся соблазнительной приманкой для прожорливых рыб.

Молодые черепахи растут от четырех до семи дюймов в год. Морская черепаха-каретта, наименьшая из обычных морских черепах, считается взрослой, когда достигает веса всего лишь в тридцать фунтов. Яркие черепаховые украшения делаются из панциря каретты.

Однажды, плавая под водой, мы заметили молодую каретту. Она как раз питалась травой в мелкой лагуне. Увидев нас, она нырнула под козырек скалы и втянула голову в панцирь. Барни подплыл к ней, снимая ее киноаппаратом. Только когда объектив аппарата был уже в одном футе от ее морды, она выскочила из прикрытия.

Мы устремились за ней, но черепаха плавала гораздо быстрее нас. Делая ритмичные мощные удары своими передними плавниками, она плыла, пробиваясь сквозь воду. Удар — скольжение, удар — скольжение, удар — скольжение. Она синкопировала при движении в воде, подражая современному стилю диссонансной немелодичной музыки. «Черепаха музыкальна» — нам вспомнился вечер, который мы провели в нью-йоркской квартире покойного композитора Джорджа Гершвина.

Гершвин сидел за своим органом фирмы Хамонд, работая над оперой «Порги и Бэсс». Он рассказал нам, что ездил в штат Южная Каролина, где посещал негритянские церкви, чтобы усвоить ритм их религиозных песнопений. Как-то он отдыхал на Фолли Бич, уйдя от культуры в «первобытное состояние». Однажды ночью он увидел, как на песок выползла черепаха. Резкие, словно высеченные из камня, черты Джорджа Гершвина горели возбуждением, когда он рассказывал о том, как черепаха, побуждаемая вечной силой, вышла из моря. Драматическими жестами он показывал нам, как она, переваливаясь, выходила на пляж, чтобы вырыть гнездо, и раскачивала задом, выбрасывая песок задними плавниками. Джордж Гершвин описал и синкопирующий ритм, когда она клала сначала одно, затем два, потом опять одно и затем два яйца одновременно. Нарастающим бурным темпом болталась ее задняя часть. Потом черепаха неуклюже, как бы в задумчивости, повернулась и быстрыми движениями своих плавников зарыла свое гнездо.

— Да, черепаха музыкальна, — сказал нам Гершвин, — и мы думали, а нет ли в его незаконченных мелодиях ритма ударов старой морской черепахи, одетой в фосфоресцирующий панцирь, с которого скатываются огненные капли, когда она, переваливаясь, вылезает на берег из моря.

Сюжной стороны форта в мелкой воде росли необыкновенные коралловые сады. Если встать на головку коралла ногой, то вода доходила только до колена. Между кораллами же глубина не превышала шести футов, а дно между ними было устлано ярким белым песком. И вот сюда мы привезли наших детей обучаться в увлекательной морской школе. Кстати, и мы сами кое-чему поучились.

Все дети были одеты в одинаковые длинные черные трико, что бы предохранить их от царапин при соприкосновении с кораллами. В подражание нашим костюмам на острове Андрос, каждый нашил страшную физиономию на черном пространстве, прикрывающем части тела ниже спины. Эти чудовища были действительно страшными, с голубыми глазами и ярко-красными языками. Для защиты от солнца все дети надели желтые с длинными рукавами трикотажные фуфайки. На ноги они надели ярко-зеленые ласты; на головы — зеленые водолазные маски, а на руки — белые нитяные перчатки. На поясе у каждого висел охотничий нож в ножнах, а в руках было длинное копье для охоты на рыбу.

Из крепостных ворот для вылазок вышел необычный отряд, который вброд перешел ров, затем, миновав береговой уступ, направился к открытому океану, где росли морские коралловые сады.

Именно в этих морских садах дети научились понимать, что предметы, которые они видят в океане, совершенно иные, чем кажутся на первый взгляд. Даже время идет по-иному. В медленном ритме волн при безмолвном дрейфе висящих в воде рыб время превращается в бесконечность, а миг — в час.

Под поверхностью моря и жизнь совершенно иная. Морские веера, морские перья, морские хлысты и морские кустарники [6] Различные виды кораллов (Прим. перев.). на первый взгляд напоминают ярко расцвеченные растения сада, но на самом деле это не растения, а живые хищные организмы: еще не затвердевшие кораллы.

Первое время нас очень смешили и удивляли причудливые обитатели моря: распустившиеся цветком щупальца коралла, исчезающие при прикосновении, подобно яркому платку в ладони фокусника; плавающие парами черные щетинозубые рыбы с яркими белыми губками загримированных негритянских «нянюшек»; тонкие змееподобные прозрачно-синего цвета рыбки, живущие в заднем проходе морского огурца. И наконец сам морской огурец — грубый, сморщенный, жесткий, откупающийся от своих врагов тем, что выбрасывает им на съедение свои внутренности. Куда ни глянь, повсюду на дне лежали морские огурцы. Они очень похожи на огромных гусениц. Дети доставляли их нам десятками. В полости живота у многих мы находили небрезгливых мелких рыбок.