Эдгар Берроуз - Тарзан. Книги 1-26

Прошло много времени с тех пор, как Тарзан расстался со своим боевым товарищем. Однако нежное мурлыканье убедило его, что зверь помнит узы, связывавшие их прежде. Тарзан положил свою руку на спину Шиты; она прижалась к нему, и он ласкал и гладил дикого зверя.

Вдруг он вздрогнул. Что это там такое? Он напряженно всматривался в морскую даль, а затем позвал людей, сидевших на земле и куривших. Они подбежали к нему, только Густ благоразумно остался в стороне, увидев странного спутника Тарзана.

– Смотрите! – закричал Тарзан.

– Огни! Огни корабля! Это должно быть «Каури». Они попали в штиль!

И весь охваченный возродившейся надеждой, воскликнул:

– Мы можем их настигнуть! Мы доплывем к ним в нашем челне!

Густа взяло сомнение.

– Они хорошо вооружены, – заметил он, – мы не можем захватить шхуну – нас только пятеро.

– Нас теперь уже шесть, – ответил Тарзан, указывая на Шиту, – а через полчаса нас будет еще больше. Шита стоит двадцати человек, а те остальные, которых я сейчас позову, будут стоить целой сотни. Вы их не знаете…

Человек-обезьяна повернулся к джунглям, закинул голову и прокричал несколько раз призывный клич обезьяны-самца. Вскоре из джунглей послышался ответный крик, затем еще и еще. Густ содрогнулся при мысли, в какую он попал компанию. Не лучше ли было остаться с Кай-Шангом и Момуллой, чем связываться с этим гигантом, который гладил пантеру и звал зверей из джунглей?

Через несколько минут обезьяны Акута появились из кустарников и вышли на берег.

В это время пять мужчин старались спихнуть с берега неуклюжий челн. Понадобились большие усилия, чтобы спустить его в воду. Весла с обеих маленьких шлюпок, бывших на «Кинкэде», служили подпорками для палаток, так как сами шлюпки были унесены волнами в следующую же ночь после высадки на берег. Их взяли сейчас с собой, и когда Акут и его обезьяны вышли на берег, все было готово к отплытию.

Страшная команда снова вступила на службу к своему господину и послушно разместилась в лодке. Густа никакими силами нельзя было уговорить сесть в лодку. Четыре человека взялись за весла, кое-кто из обезьян последовал их примеру, и вскоре неповоротливая ладья медленно вышла в море и направилась к колеблющимся огням.

На палубе «Каури» сонный матрос стоял на вахте… Внизу в каюте Шнейдер расхаживал взад и вперед, гневно споря с Джэн Клейтон. Молодая женщина случайно нашла револьвер в ящике стола в каюте, куда ее заперли, и теперь она держала под прицелом помощника с «Кинкэда»…

Негритянка сидела тут же на полу, а Шнейдер ходил взад и вперед перед дверью, то угрожая, то обещая, то уговаривая, но все безуспешно.

Вдруг с палубы донесся предостерегающий крик и выстрел.

На минуту Джэн ослабила свою бдительность и взглянула наверх на окошечко в потолке. В то же мгновение Шнейдер набросился на нее.

Вахтенный заметил, что к «Каури» приближалось небольшое судно, и почти в тот же момент из-за борта шхуны высунулась голова и плечи какого-то человека. Матрос с криком вскочил на ноги и прицелился в непрошенного гостя. Этот-то крик и последовавший за ним выстрел были услышаны в каюте.

Прежняя тишина на палубе сменилась всеобщей тревогой. Экипаж «Каури», вооруженный револьверами, саблями и длинными ножами, бросился на палубу, но тревога была поднята слишком поздно. Звери Тарзана уже были на палубе, а с ними Тарзан и два матроса с «Кинкэда».

При виде таких небывалых страшных неприятелей мужество совсем покинуло матросов шхуны. Некоторые из них дали было несколько залпов, но сию же минуту бросились искать убежище. Иные полезли на мачты, но обезьяны лазили гораздо лучше и быстро стащили их с высоких мачт. Тарзан поспешил искать Джэн. Никто не удерживал зверей, и они излили всю ярость своей дикой натуры на злополучный экипаж «Каури».

Шита выследила Кай-Шанга, пробиравшегося тайком в свою каюту. С пронзительным воем Шита бросилась за ним, с воем, вызвавшим почти такой же нечеловеческий крик и у объятого ужасом китайца.

Кай-Шанг добежал до своей каюты на секунду раньше пантеры и, прыгнув в каюту, старался закрыть дверь. Но было уже слишком поздно. Крупное туловище Шиты скользнуло в дверь раньше, чем она была защелкнута на замок. Дрожащий Кай-Шанг забился в угол верхней койки и вопил от ужаса.

Шита без малейшего усилия прыгнула за своей жертвой и перегрызла ей горло, словно маленькой мыши.

Шнейдер успел вырвать у Джэн револьвер, но в ту же секунду дверь каюты открылась, и высокий полуобнаженный белый человек показался на пороге. Молча и бесшумно прыгнул он в каюту. Шнейдер почувствовал только, как сильные пальцы сжали его горло. Он обернулся, и его глаза расширились от ужаса: он увидел перед собой человека-обезьяну.

Пальцы сжимали все крепче и крепче горло моряка. Он старался кричать, просить, но ни один звук не выходил из его горла, и его глаза выскакивали из орбит.

Джэн Клейтон схватила мужа за руки и старалась оттащить его от задыхающегося человека, но Тарзан потряс головой.

– На этот раз нет! – промолвил он. – Я уже однажды даровал жизнь негодяям, и из-за этого нам обоим пришлось столько страдать. От этого негодяя мы должны освободиться навсегда… Мы должны быть уверены в том, что он больше никогда не повредит ни нам, ни кому-либо другому!

И с этими словами быстрым движением он свернул шею матросу. Послышался треск позвоночника, и с отвращением Тарзан отбросил тело в сторону и вышел на палубу с Джэн и негритянкой.

Борьба кончилась. Только Шмидт, Момулла и еще двое матросов остались в живых: они спрятались в матросской каюте. Все остальные умерли страшной смертью от клыков и когтей зверей Тарзана. Восходящее солнце осветило на палубе «Каури» страшную картину; но на этот раз пролитая кровь была кровью негодяев, а не невинных людей.

Тарзан вытащил из каюты четырех спрятавшихся там матросов. Не обещая им ни освобождения, ни помилования, он заставил их работать на шхуне; иначе грозил им немедленной смертью.

С восходом солнца поднялся сильный ветер. «Каури», распустив все паруса, направилась к Острову Джунглей.

Здесь Тарзан взял на борт Густа и попрощался с Шитой и с обезьянами Акута. Он высадил их на берег, дав им возможность продолжать их дикую привольную жизнь. И, не теряя ни минуты, звери скрылись в прохладной глубине своих любимых джунглей.

Без сомнения, они и не поняли, что Тарзан их покидает. Может быть, лишь Акут, как более развитой, подозревал это. Он единственный остался на берегу, когда маленькая шлюпка направилась обратно к шхуне, отвозя его господина.

Тарзан и Джэн стояли на палубе, и пока берег не скрылся из виду, они видели одинокую фигуру волосатого антропоида, стоящего неподвижно на песчаном берегу Острова Джунглей.