Эдгар Берроуз - Тарзан. Книги 1-26

На третий день после прекращения лихорадки д'Арно, Тарзан написал записку, спрашивая его, чувствует ли он себя достаточно окрепшим, чтобы его можно было отнести в хижину. Тарзан так же сильно стремился туда, как и д'Арно: ему так хотелось снова увидеть Джэн Портер!

Ему было нелегко оставаться с французом все эти дни, когда все его существо рвалось к маленькому домику у моря, и то, что он это так самоотверженно делал, говорило более ярко о благородстве его характера, чем даже спасение им французского офицера из когтей Мбонги.

Д'Арно, только и желавший этого, написал:

– Но вы не сможете нести меня все это расстояние через этот дремучий лес! Тарзан засмеялся.

– Mais oui, – сказал он, и д'Арно тоже громко засмеялся, услыхав от Тарзана эту фразу, которую он так часто употреблял.

Итак, они отправились в путь, и д'Арно так же, как и Клейтон и Джэн Портер, изумился поразительной силе и ловкости обезьяны-человека.

Довольно поздно после полудня добрались они до открытой поляны, и когда Тарзан спустился на землю с ветвей последнего дерева, сердце его громко стучало в груди в ожидании так скоро увидеть вновь Джэн Портер. Но около хижины не было заметно никого, и д'Арно недоумевал, увидав, что ни крейсер, ни „Арроу“ не стоят на якоре в бухте.

Чувство одиночества было разлито по всей местности и внезапно сообщилось обоим мужчинам, направлявшимся к хижине.

Оба молчали, но оба еще раньше, чем открыли запертую дверь, знали уже, что они найдут за нею. Тарзан поднял щеколду, и тяжелая дверь повернулась на своих деревянных петлях. Оказалось то, чего они так боялись: хижина была пуста!

Мужчины обернулись и посмотрели друг на друга. Д'Арно понял, что товарищи считают его мертвым, но Тарзан думал только о женщине, которая с любовью целовала его, а теперь бежала, пока он оказывал услугу одному из ее же породы!

Великая горечь поднималась в его сердце. Он скроется в джунгли и вернется к своему племени. Никогда не захочет он вновь увидеть кого-либо из своей породы; мысль о возвращении в хижину – тоже невыносима для него. Навсегда оставит он ее позади себя, вместе с бузумной надеждой, которую он здесь вскормил, надеждой найти свой собственный род и сделаться человеком среди людей.

А француз? А д'Арно? Что ж такое? Пусть идет он своей дорогой, как и Тарзан. Видеть его Тарзан больше не желает. Он хочет одного – уйти, уйти от всего, что может напомнить ему Джэн Портер!

Пока Тарзан стоял на пороге, погруженный в свои мысли, д'Арно вошел в хижину. Он увидел, что в ней значительно больше вещей, чем раньше. Немало предметов оказалось тут с крейсера – походная кухня, посуда, ружье и значительное количество патронов, консервы, одеяло, два стула, койка, несколько книг и журналов, большей частью американских.

– Они намерены вернуться, – подумал д'Арно. Он подошел к столу, который столько лет тому назад смастерил Джон Клейтон в виде пюпитра, и увидел на нем две записки, адресованные Тарзану из племени обезьян.

Одна была написана твердым мужским почерком. Другая, написанная женским почерком, была запечатана.

– Здесь есть два послания вам, Тарзан! – крикнул д'Арно, обернувшись к двери, но его спутника не было.

Д'Арно подошел к двери и выглянул. Тарзана нигде не было видно. Д'Арно громко позвал его, но не получил ответа.

– Mon Dieu, – воскликнул д'Арно, – он бросил меня! Я это чувствую. Он вернулся в джунгли и покинул меня здесь одного.

И тогда он вспомнил взгляд Тарзана, вошедшего в пустую хижину – такой взгляд бывает у раненого оленя, которого так весело подстрелил охотник.

Тарзану был нанесен жестокий удар. Д'Арно это было ясно теперь, – но почему? Он не мог понять.

Француз посмотрел кругом себя. Одиночество и ужас местности начинали действовать на его нервы, уже ослабленные страданиями и болезнью.

Быть оставленным здесь совершенно одиноким, рядом со страшными джунглями, никогда не слышать человеческого голоса, не видеть человеческого лица – в беспрерывном страхе перед дикими зверьми и еще более страшными дикими людьми – и погибнуть от одиночества и безнадежности! Это было ужасно!

А там далеко к востоку Тарзан, обезьяний приемыш, мчался по средним террасам ветвей назад к своему племени. Он никогда не путешествовал с такой безрассудной поспешностью, как теперь. Тарзан чувствовал, что он бежит от самого себя, – что, несясь по лесу, как испуганная белка, он спасается от собственных мыслей. Но как быстро он не мчался, мысли не отставали от него.

Тарзан пролетел над гибким телом львицы, шедшей в обратном направлении – к хижине, покинутой им.

Что мог предпринять д'Арно против Сабор? Что сделает он, если горилла Болгани нападет на него? Или лев Нума, или жестокая Шита?

Тарзан приостановил свое бегство.

– Кто вы такой, Тарзан? – спросил он громко. – Обезьяна, или человек? Если вы обезьяна, то поступайте, как поступают обезьяны, оставляя одного из своих умирать в джунглях. Если же вы человек, то вернитесь, чтобы защитить своего соплеменника. Вы не должны убегать от одного из своих, потому что другой сбежал от вас.

Д'Арно крепко запер дверь. Он был очень нервен. Даже храбрые люди, – а д'Арно был храбр, – иногда боятся одиночества.

Он зарядил одно из ружей и положил его поблизости от себя. Тогда он подошел к пюпитру и взял незапечатанное письмо, адресованное Тарзану. Быть может, в нем было сообщение, что корабли только временно покинули бухту. Он чувствовал, что не будет нарушения этики, если он прочтет письмо, и потому он вынул его из конверта и стал читать:

Тарзану, из племени обезьян. Благодарим вас за то, что мы пользовались вашей хижиной, и огорчены тем, что вы нас лишили удовольствия видеть вас и поблагодарить лично. Мы ничего не испортили у вас и оставили много вещей для удобства и безопасности вашей в вашем одиноком доме.

Если вы знаете странного белого человека, который столько раз спасал нам жизнь и приносил нам пищу, и если вы общаетесь с ним, поблагодарите и его от нашего имени за его доброжелательность к нам.

Мы отплываем через час, чтобы никогда больше не вернуться; но хотелось бы нам, чтобы вы и другой наш друг в джунглях знали, что мы всегда будем вам благодарны за все, что вы сделали для чужестранцев на вашем берегу; а также, что и мы сумели бы гораздо лучше отблагодарить вас обоих, если бы вы только доставили нам для этого благоприятный случай.

– „Чтобы никогда больше не вернуться“, – повторил д'Арно и бросился ничком на койку.

Час спустя он вскочил и прислушался. За дверью был кто-то, пытавшийся войти.

Д'Арно достал заряженное ружье и взял на прицел.

Уже смеркалось, и в хижине было очень темно: но он видел, что щеколда двигается со своего места.