Эдгар Берроуз - Тарзан. Книги 1-26

Д'Арно и Флобер некоторое время говорили шепотом друг с другом. Тарзан и граф де Куд стояли в стороне, на разных концах площадки. Секунданты подозвали их. Д'Арно и г. Флобер осмотрели пистолеты. Два человека, которые должны были стать лицом к лицу через несколько минут, молча и неподвижно выслушивали условия дуэли, которые им сообщил г. Флобер.

Они станут спинами друг к другу. По сигналу, данному г. Флобером, каждый из них пойдет вперед, держа пистолет в опущенной руке. Когда оба сделают по десять шагов, д'Арно даст последний сигнал, тогда они должны обернуться и стрелять до тех пор, пока один из них не упадет или пока каждый не выпустит по три пули.

Пока г. Флобер разъяснял, Тарзан вытащил из портсигара папироску и закурил ее. Де Куд был воплощенным хладнокровием – недаром ведь он считается лучшим стрелком во Франции!

Наконец, г. Флобер кивнул д'Арно и каждый из них отвел своего дуэлянта на место.

– Вы вполне готовы, господа? – спросил г. Флобер.

– Вполне, – отвечал де Куд.

Тарзан кивнул. Г. Флобер дал сигнал, вместе с д'Арно отступил немного в сторону за пределы линии огня. Шесть! Семь! Восемь! Слезы выступили у д'Арно на глазах. Он так любил Тарзана. Девять! Еще один шаг, и бедный лейтенант дал сигнал, которого ему так не хотелось давать. Он прозвучал для него как погребальный звон над его лучшим другом.

Де Куд быстро обернулся и выстрелил. Тарзан слегка вздрогнул. Пистолет он все еще держал опущенным. Де Куд приостановился, как будто ожидая, что противник его сейчас свалится наземь. Француз был слишком опытным стрелком и не мог не знать, что он не дал промаха. Но Тарзан все-таки не поднимал оружия. Де Куд выстрелил еще раз, но небрежная поза человека-обезьяны и полное равнодушие, с которым он продолжал попыхивать папироской, сбили с толку лучшего стрелка Франции. На этот раз Тарзан даже не вздрогнул, а де Куд все-таки знал, что он опять не промахнулся.

Внезапно ему пришло в голову такое объяснение: его противник спокойно рискует, рассчитывая, что ни одним из трех выстрелов он не будет ранен смертельно, а потом, не спеша, спокойно и хладнокровно застрелит его, де Куда. Мурашки пробежали по спине француза. Замысел – коварный, дьявольский. Что это за человек, который может стоять невозмутимо с двумя пулями в теле, спокойно поджидая третью.

На этот раз де Куд тщательно прицелился, но нервы у него разошлись, и он явно промахнулся. Тарзан ни разу не поднял руки с пистолетом.

Одно мгновение они смотрели друг другу прямо в глаза. На лице Тарзана отразилось самое искреннее разочарование. По лицу де Куда медленно разливалось выражение ужаса, даже страха.

Он не мог дольше вынести.

– Матерь божия! Да стреляйте же! – закричал он. Но Тарзан не поднял пистолета, а сделал несколько шагов по направлению к де Куду, когда же д'Арно и г. Флобер, не поняв его намерения, хотели броситься между ними, он знаком руки остановил их.

– Не бойтесь, – сказал он, – я ничего ему не сделаю. Это было против всяких правил. Но они остановились. Тарзан подошел вплотную к де Куду.

– Ваш пистолет, должно быть, не в порядке, мсье, – сказал он. – Или вы нездоровы. Возьмите мой, и начнем снова. – И Тарзан, к величайшему изумлению графа, протянул ему свой пистолет ручкой вперед.

– Mon Dieu! – крикнул граф. – Вы с ума сошли, должно быть?

– Нет, мой друг, – возразил человек-обезьяна. – Но я заслужил кары. Только таким путем я могу загладить зло, причиненное хорошей женщине. Возьмите пистолет и послушайтесь меня.

– Это было бы убийством, – запротестовал де Куд. – И затем – какое зло вы причинили моей жене? Она поклялась мне…

– Я не это хочу сказать, – быстро перебил его Тарзан. – Между нами не произошло ничего хуже того, чему вы сами были свидетелем. Но и этого достаточно, чтобы бросить тень на ее имя и разбить счастье человека, против которого я ничего не имею. Вина была всецело моя, и я надеялся, что искуплю ее своей смертью сегодня. Я разочарован, что граф не такой хороший стрелок, как меня уверяли.

– Вы говорите, что виноваты были вы? – быстро спросил де Куд.

– Всецело я, мсье. Жена ваша чистая женщина. Она любит вас. В том, чему вы сами были свидетелем, виноват один я. Но попал я к вам не по собственному желанию и не по желанию графини де Куд. Вот эти бумаги вам это подтвердят, – и Тарзан вынул из карманов показания Рокова, подписанные им.

Де Куд развернул и прочел. Д'Арно и г. Флобер, заинтересованные свидетели странного окончания странной дуэли, подошли ближе. Никто не произнес ни слова, пока де Куд не дочитал до конца. Тогда он взглянул на Тарзана.

– Вы смелый и рыцарски благородный человек, – сказал он. – Я благодарю бога, что не убил вас.

Де Куд был импульсивен, как все французы. Он обнял Тарзана и поцеловал его. Г. Флобер обнял д'Арно. Некому было обнять доктора. Возможно, поэтому он из досады подошел и попросил разрешения перевязать раны Тарзана.

– Этот господин получил одну пулю во всяком случае, – заявил он, – а может быть и три.

– Две, – поправил Тарзан, – в левое плечо и в левый бок, обе раны поверхностные, как мне кажется. – Но доктор настоял на том, чтобы он растянулся на траве и возился с ним до тех пор, пока не промыл обе раны и не остановил кровь.

В конце концов они все вместе вернулись в город в автомобиле д'Арно лучшими друзьями. Де Куд был так доволен, получив двойное свидетельство в пользу верности жены, что у него не осталось никакого недоброжелательства против Тарзана. Положим, Тарзан принял на себя большую долю вины, чем та, какая в сущности падала на него, но маленькую ложь можно ему простить, потому что он солгал ради женщины и солгал как джентльмен.

Человек-обезьяна был уложен в постель на несколько дней. Он считал, что это глупо и излишне, но доктор и д'Арно так волновались, что он уступил, чтобы сделать им удовольствие, хотя сам не мог не смеяться.

– Смешно лежать в постели из-за булавочного укола, – говорил он д'Арно. – Разве, когда Болгани, король горилл, почти растерзал меня, еще мальчика, у меня была мягкая постель? Нет, только сырая, прелая листва джунглей. Дни и недели я лежал под защитой какого-нибудь куста, и только Кала, бедная, верная Кала, ходила за мной, отгоняя насекомых от моих ран и отпугивая хищных зверей.

Когда я просил пить, она приносила мне воду во рту – другого способа она не знала. Не было ни стерилизованной ваты, ни антисептических бинтов, – наш милый доктор с ума сошел бы от ужаса. И тем не менее я поправился, поправился для того, чтобы улечься в постель из-за пустой царапины, на которую никто из жителей джунглей и внимания не обратил бы, разве она была бы у него на носу.

Но время шло, и Тарзан поправился. Де Куд навещал его несколько раз во время болезни и, узнав, что Тарзану хотелось бы найти какую-нибудь службу, он обещал позаботиться о нем.