Валентин Аккуратов - В высоких широтах

Погода не всегда благоприятствовала полетам. Нередко, вылетая в погожий солнечный день, когда видимость достигала более 50 километров, при абсолютно чистом небе, мы, возвращаясь спустя два-три часа, шли вслепую или бреющим полетом в такой свистопляске разъяренной стихии, что надолго зарекались уходить с Рудольфа в эти заманчивые синеющие дали.

Коварна и изменчива погода архипелага. Сколько раз, выждав как будто летную погоду, мы поднимались на купол, где расположен аэродром, грели моторы, выруливали на старт, но вынуждены были возвращаться обратно и срочно укреплять самолет, спасая его от бешеных порывов ветра, неожиданно обрушивавшего на нас тучи колючего снега и дувшего с такой силой, что мы с трудом доползали до маленького аэродромного домика. Все труды по подготовке к вылету пропадали даром, и мы ждали новой сводки погоды, откапывали самолеты, занесенные иногда до кончиков хвостов, очищали их от снега, обладающего способностью проникать в любую, еле уловимую щель и спрессовываться там в плотную, как камень, массу, откалывали намерзший гололед, который в летние месяцы был почти постоянным явлением. Аэродром, находящийся на высоте 350 метров, был почти всегда закрыт облачностью, которая, как правило, превращала наши самолеты в причудливые глыбы льда.

Обледенение доставляло нам больше всего хлопот. Ледяная корка так крепко облепляла все части самолета, что сбить ее было невозможно, и только горячая вода помогала нам в этом. Иногда обледенение приобретало угрожающие формы. Например, в ночь на 2 августа за 8 часов льда наросло так много, что были порваны тросы растяжек крыльев стабилизатора у «Н-128» и «Н-36», а у «Н-169» оборваны антенны.

Это бедствие заставило нас прекратить эксплоатацию в летний период отличного аэродрома на куполе и начать полеты с подножья острова. Но если зимой здесь было достаточно места, даже для двухмоторного самолета «Н-166», то в августе, когда снег стаял, обнажившиеся огромные глыбы базальта испортили поверхность, и только на самом краю ледника у бухты Теплиц-бай оставалась двухсотметровая узкая полоска, пригодная для «Н-36». Преимущество этой полоски заключалось в том, что, находясь на высоте 10—12 метров от уровня океана, даже при низкой облачности она была открыта для взлетов и посадок. Если учесть, что в июле, августе и сентябре сплошная низкая облачность на Земле Франца-Иосифа доходит до 80 процентов, то станет ясно, как важна для нас была эта взлетная дорожка.

Над Землей Франца-Иосифа.

Мы настолько привыкли ко всяким неожиданностям и прихотям природы архипелага, что нас ничуть не удивил неожиданно начавшийся штормовой ветер при совершенно ясном небе. Чем ближе подходили к высоким, обрывистым ледяным берегам Рудольфа, тем сильнее бросало самолет. Ветер, перевалив высокий купол острова, со страшной силой, как водопад, низвергался в море. Самолет бросало так, что я чувствовал, как сидение ускользало куда-то, и только ремни держали нас. Зная, что под самым берегом ветер будет еще сильнее, мы отвернули влево, чтобы притти на зимовку с юга. В проливе Неймойера было тише. Толкнув в спину Мазурука, я показал на чернеющие впереди скалы базальта и морену:

— Мыс Бророк — место гибели лейтенанта Георгия Седова. Посмотрим внимательнее, буду фотографировать.

Несколько кайр и чаек испуганно сорвались со скал при нашем приближении и ринулись в море. Снизившись до 50 метров, с молчаливым уважением смотрим на этот унылый, суровый кусочек обнаженной от льда скалы. Здесь в 1914 году, в морозный, пуржистый день, разыгралась одна из исторических трагедий русского человека. Чувство боли и гордости одновременно охватывают меня. Боль за преждевременную гибель Георгия Седова и гордость за смелую, святую дерзость великого человека, сложившего свою голову во имя науки.

Полюс! Как недосягаем он был не только для одиночек-героев, но и для многих государств. И как легко благодаря организованности и помощи великого Сталина достигли его мы, советские люди!

Остров Рудольфа — это раскрытая книга истории о попытках завоевания Северного полюса. Голые скалы и оледенелые вершины, как страницы, мелькая перед нами, рассказывают о судьбах многих экспедиций, побывавших здесь, как на трамплине, который хотели использовать для прыжка на полюс. Ведь этот остров так заманчиво близко расположен от заветной точки!

Мыс Аук, мыс Флигели, бухта Теплиц-бай, — яркие, наглядные иллюстрации этой книги.

Мы смотрим вниз. У самой воды осыпь мелких камней. Она занимает порядочную площадь, примерно 200 на 70 метров. Где-то здесь верные спутники Георгия Седова, Линник и Пустотный, похоронили своего мужественного друга и командира. Никаких признаков могилы и ничего общего с той зарисовкой, какую сделали после похорон Линник и Пустотный. Малограмотные матросы, они могли просто ошибиться в определении места, а может быть, конфигурация мыса за это время сильно изменилась под воздействием ледников и осыпей.

Южные склоны осыпи покрыты желтыми цветами полярного мака. Этот удивительный цветок растет всюду, где обнажается на Рудольфе земля, вернее каменистая осыпь или морена, и особенно много его на южных склонах, где собираются птичьи базары, оставляющие обильное удобрение. Хрупкие, нежные лепестки, как золото, горят в лучах яркого арктического солнца, и так много общего кажется между могучим светилом и призрачными цветами, которые так настойчиво здесь, под 82° северной широты, напоминают о неудержимой силе жизни.

Весна на острове Рудольфа. Обледенение самолета „Н-169“.

Сделав несколько кругов, мы берем курс к бухте Теплиц-бай — и через 15 минут у себя дома.

Месяц назад, после возвращения с полюса, экипаж самолета «Н-169» был оставлен на острове Рудольфа для обеспечения дрейфа папанинцев и разведки погоды для предстоящих в июле — августе перелетов через Северный полюс в Америку. Самолет «Н-169» был дооборудован радиокомпасом, новой радиостанцией и другими приборами, крайне необходимыми для полетов в высоких широтах.

Экипаж состоял из командира И. П. Мазурука, второго пилота М. И. Козлова, бортмеханика Д. П. Шекурова и штурмана — автора этой книги. В помощь механику на Рудольфе были оставлены два авиатехника — Чернышов и В. Латыгин.

Помимо «Н-169», мы имели два легких вполне исправных самолета типа «У-2» и лимузин «П-5». Зная, что в летний период аэродром на куполе будет закрыт, мы предполагали на этих легких самолетах проделать всю основную исследовательскую работу по уточнению географических карт архипелага.