Дмитрий Житенев - Про тайгу и про охоту. Воспоминания, рекомендации, извлечения

Отверстие, оставленное в переплёте для носка ноги, должно быть достаточно широким, чтобы носок при движении свободно проходил в него. При подъёме в гору носок, выступающий вниз под поверхность лыжи, мешает ей скользить вниз по склону. (Теперь на нижней стороне носка обуви крепят металлическую полосу. – Д.Ж.).

Другой способ крепления – норвежский, при котором пятка во время ходьбы не отделяется от лыжи, – применяется на маленьких овальных лыжах; на них, кроме носкового ремня, сделана ещё высокая петля, в которую ступни всовываются до подъёма, и две широкие петли по бокам ступни. Двумя ремешками, привязанными ко второй петле у подъёма, связывают эти три петли и обвязывают ногу выше подъёма. Техника ходьбы на этих лыжах иная – ими ступают, высоко поднимая ногу.

Снегоступы норвежского типа: современные (слева) и самодельные (по С. В. Обручеву).

Ходьба на снегоступах требует значительной тренировки – вначале сильно утомляет необходимость всё время высоко поднимать ноги и широко расставлять их. Но несомненно, что при зимних работах они могут дать очень хорошие результаты в лесных районах с глубокими снегами и на крутых склонах… как дополнение к обычным лыжам».

Добавлю, что снегоступы, только в осовремененном виде до сего времени применяются трапперами и другими охотниками северо-американского континента. Кроме того, такие снегоступы используются и в Европе, в частности, в качестве обязательного снаряжения спасателей в горных районах.

Не могу не привести ещё одну цитату из одного из самых моих любимых писателей, Эрнеста Сетона-Томпсона. «Рольф в лесах» – это настоящее пособие для тех, кто интересуется таёжной жизнью и выживанием в этих условиях. Эта книга о том, как пожилой индеец Куонеб и пятнадцатилетний «бледнолицый» мальчик Рольф жили в тайге, охотясь и выручая друг друга. Вот как они делали лыжи-снегоступы.

«Им предстояло одно дело, которым они могли теперь свободно заняться. Лыжи для хождения по снегу – вещь, охотникам необходимая, и чем больше их наготовить за время тёплой погоды, тем лучше.

Для рамки берут обыкновенно берёзу или ясень; берёза прочнее, зато ясень легче поддается выделке. Белый ясень рос в изобилии на ближайшей равнине. Охотники без всякого затруднения добыли десятифутовое бревно (примерно 3 м – Д.Ж.) и раскололи его на множество длинных дощечек. Всем делом руководил, конечно, Куонеб, Рольф исполнял все его указания. Каждый из них взял дощечку и строгал её до тех пор, пока ширина её не достигла одного дюйма, а толщина трёх четвертей дюйма (1 дюйм равен 2,54 см – Д.Ж.). Середину тщательно отметили и на расстоянии десяти дюймов от неё сострогали оба конца доски, пока толщина её стала не больше полудюйма. Приготовили два плоских поперечника в десять и двенадцать дюймов длины и сделали для них отверстия в рамке; при помощи верёвки, обхватившей оба конца рамы, согнули её посередине, и, вскипятив воду, подняли раму над паром. Не прошло и часу, как пар так размягчил её, что раме легко было придать какую угодно форму. Тогда, натянув верёвку, концы её осторожно соединили вместе и поперечники просунули в приготовленное для них заранее отверстие; верёвку оставили на время, чтобы она удерживала рамку. Раму положили затем на ровное место, приподняв на два дюйма переднюю её часть, и навалили на раму сверху тяжёлое бревно, чтобы нос загнулся кверху. (Кстати, этот этап изготовления снегоступов С. В. Обручевым не упомянут, хотя он имеет почти решающее значение во всем процессе. – Д.Ж.).

В таком виде рамы оставили для просушки, а индеец тем временем занялся приготовлением ремней. Оленью шкуру он посыпал свежей древесной золой и положил в тину. Спустя неделю он счистил с неё шерсть, удалил висящие вокруг обрывки и затем растянул её. Получилась мягкая, гибкая белая кожа. Куонеб начал резать её с краев спиралью, сделав, таким образом, длинный ремень в четыре дюйма ширины. Так продолжал он, пока не изрезал всей шкуры и не получил цельного ремня в несколько метров длины. Вторая оленья шкура была гораздо меньше и тоньше. Он наточил поострее нож и вырезал из неё ремень наполовину уже первого. Все было готово и оставалось только сплести подошву; более тонкий ремень предназначался для передней и задней части лыж, более толстый – для середины, где ставится нога. Настоящий мастер, пожалуй, посмеялся бы над такими лыжами, но, тем не менее, они были прочны и удобны».

Я недаром так подробно привёл все детали изготовления снегоступов. Сделать их гораздо проще, чем камусные лыжи, причем сделать их буквально из подручных средств – ветки, прутья, веревки. В критической ситуации, когда охотник, не дай Бог, поломает лыжи вдали от жилья, можно выбраться к людям, смастерив себе примитивные, грубые снегоступы.

Рассказав о лыжах и снегоступах, не могу не остановиться на том, как надо относиться ко льду – на реках, речках и озёрах – тем более, когда от снега до воды или льда один шаг.

Начну с происшествия, которое случилось со мной в начале апреля 1961 года в Алтайском заповеднике. Я возвращался в его «столицу», поселок Яйлю, что на северном берегу Телецкого озера, из командировки и немного опоздал к условленному времени. Лошадь с санями ушла с кордона Караташ в Яйлю за полчаса до меня. Больше транспорта не предвиделось, и мне предстояло пройти не меньше двадцати пяти километров санной дорогой по льду озера. Она делала большой крюк. Я решил срезать его и пошёл более коротким путем, вдоль скал солнопёчного, как там говорят, берега. Я надеялся, что успею проскочить опасные места до полдневного распара.

Распар на Телецком озере. На льду появляется вода.

Поначалу идти было хорошо. Алтайские обутки – лёгкие, мягкие, а поверхность льда, накануне растаявшую, прилично подморозило, и она стала, что твой паркет. Часам к двенадцати я подошёл к мысу Ажи. Именно с этого места вдоль берега начинались полыньи, и я на берегу выломал на всякий случай длинную, сухую, но крепкую сосенку. Вдруг провалюсь? Однако в это не верилось.

Примерно через час-полтора, на подходе к мысу Кобухту, мне стало жарко. На льду стали встречаться лужицы – наступало самое время распара. До Яйлю оставалось всего километра три, но до распара я пройти их не успел.

И тут я обнаружил, что лужицы на снегу не просто растаявший лёд. Я неосмотрительно зашёл на такое место, где он буквально шевелился от моих шагов, тихо шипел и проседал под ногами! Что такое весенний толстый, более полуметра, лёд, знают только те, кто его видел. Под лучами весеннего солнца он распадается на тонкие ледяные вертикальные палочки, совершенно не скреплённые друг с другом. Вылезти, провалившись, практически невозможно, потому что образуется ледяная каша, опираться на которую бессмысленно. Я вспомнил рассказ нашей соседки по посёлку, которая в такое же время и примерно в этом же месте много лет тому назад провалилась и ломалась, как она образно выразилась, до самого берега. «Молодая тогда была, сильная, – заключила она. – Иначе бы потонула». Мне такой вариант не улыбался.