Дмитрий Житенев - Про тайгу и про охоту. Воспоминания, рекомендации, извлечения

Однако надобно затратить немало усилий, чтобы его выкопать, убрать лишнюю землю и так замаскировать, будто никакого окопчика здесь никогда и не было. Это стоит, повторю, больших трудов, а ежели место под него выбрано неправильно и гусиная «дорога» пролегает стороной, всего-то, может быть, в двухстах метрах, то вся работа идёт насмарку. Если для молодого, полного сил охотника вырыть за день два-три окопчика не составит большого труда, что говорить о старике, отягощенном болезнями. Скажут – да сиди ты дома и не суйся на такую охоту! Но ведь хочется стрельнуть по гусиной стае. Ой, как хочется! Вот и остаётся выбрать канавку, подстелить полиуретановый коврик, чтоб не простудиться, завалить себя травой или тростником и ждать своей удачи. Говорят, правда, что лучше выкопать просто ровик, а не окопчик. И укрываться проще, и затраты сил меньше.

Окопчик.

Лабаз – это засидка на деревьях. Обычно его сооружают для охот на медведя на овсах или у привады. Лабаз надо делать как можно незаметнее. Напрасно надеяться на то, что зверь не посмотрит вверх. Можно, конечно, добыть зверя, просто засев на ветке, но это всё-таки исключение. Надёжность маскировки – залог успеха на любой охоте.

Несколько раз мне пришлось сидеть на лабазах, сооружённых у останков задавленных медведями лосей.

Первый лабаз мы с товарищем сделали, прямо скажу, неумело. Как потом выяснилось, мы прекрасно просматривались на фоне вечерней зари. Медведь пришёл вечером, учуял нас, порявкал, к мясу не подошёл, а потом, словно большой мохнатый шар, «перекатился» через открытое место, поднялся над выворотнем, опираясь на него, словно оратор на трибуну, и внимательно нас разглядывал. Едва я шевельнулся, начав поднимать карабин, как он махнул в кусты.

Другой лабаз был сделан в кронах нескольких тесно стоящих сосен на высоте примерно трёх метров и неплохо замаскирован. На следующий же вечер медведь вышел к мясу, задавленному им лосенку. По зверю стреляли пять раз двое сидевших на этом лабазе, но с большого расстояния и безрезультатно. Ещё через два дня выпало сидеть на этом лабазе мне. Поднявшись на него, я подогнул ещё несколько веток для страховки и лучшей маскировки. Медведь вышел перед закатом солнца, некоторое время стоял шагах в 40—50, разглядывая кроны «моих» сосен. Затем осторожно направился к мясу, поглядывая снизу на место лабаза, и прошёл почти подо мной всего в шести метрах. Когда он миновал меня, я удачно выстрелил ему в шейный позвонок…

Вряд ли мне удалось бы это сделать, если бы лабаз был плохо замаскирован – медведь всё время посматривал в мою сторону. Я же был удовлетворен вдвойне – и зверя добыл, и хорошо замаскировался.

Когда вы делаете шалаш или лабаз и маскируете его, отойдите в сторону, туда, откуда наиболее вероятно может появиться зверь. Посмотрите на сделанное вами укрытие с уровня, с которого посмотрит он в вашу сторону. Ваше укрытие снизу, с точки зрения кабана, например, или медведя, может выглядеть совсем иначе, чем видите его вы с высоты вашего роста.

При устройстве засидки на солонцах (в Сибири её называют си́дьба, зася́дка), например, на пантовке, надо обязательно учитывать направление потоков воздуха. Ведь сидьба делается только на земле, а лабаз – на деревьях, поэтому для него фактор ветра не так важен.

«Засядка» на изюбрином солонце в Прибайкалье. Рис. В. С. Житенёва.

В гористой местности, где чаще всего и закладываются солонцы и сооружаются сидьбы для отстрела пантачей, даже в тихую, вроде бы безветренную погоду, и утром и вечером по распадкам всегда немного тянет. Вечером и ночью воздух, охлаждаясь, тянет вниз по склону, а с восходом солнца, прогреваясь, вверх. Поэтому сидьбу обычно устраивают немного в стороне от подходных троп зверя и так, чтобы потоки воздуха не нанесли на него запах охотника. Сооружают её на годы, основательно, срубом.

Кроме стационарных укрытий – шалашей и палаток, ровиков и окопчиков, бочек и «веников» – существуют ещё и передвижные, которые в настоящее время практически не используются. Я имею в виду различного рода передвигаемые охотником загородки и укрытия, под защитой которых можно подкрадываться к осторожной дичи. Это, например, украинский хист, укрытие для охоты на дроф, описанное во многих руководствах по охоте и представляющее собой небольшой заборчик, щиток из веток и травы, установленный на колёса. Охотник толкает его перед собой и постепенно приближается к табунчику дроф. За почти полным отсутствием дроф в угодьях «вымер» и этот хист.

Байкальские нерповщики, охотники на байкальскую нерпу, пользовались приспособлением, очень похожим на хист. Так как охота происходит на льду, вместо колёс сооружение ставится на саночки, а вместо заборчика из травы и кустиков на них укреплён щиток белого цвета. Так же, как и охотник на дроф, нерповщик толкает перед собой это сооружение, спрятавшись за ним и выставив в маленькую бойницу карабин. При определённой сноровке и терпении охотник может приблизиться к нерпичьей залёжке почти на расстояние дробового выстрела, метров на 60.

Ну и простейшим укрытием, если удаётся им воспользоваться, может быть стадо коров или табун лошадей, а то и одиночная лошадь. Спрятавшись за ними, можно подобраться к вожделенным гусям или тетеревам, сидящим даже на открытом месте.

Однако для всех этих ухищрений нужна выдержка и терпение, которыми мы, увы, порой не обладаем и стараемся взять дичь с налёту, побыстрее, а это чревато далёкими и пустыми выстрелами.

Как я уже говорил, зверь очень точно замечает насторожившее его место в лесу и затем уже постоянно следит за ним, то и дело проверяя, нет ли опасности. Шевелиться тут нельзя ни в коем случае – спугнёшь его в одно мгновение. Однако если на вас маскировочная одежда, вы можете чувствовать себя в лесу значительно свободнее.

Ещё в конце прошлого столетия обладание камуфляжем фабричного производства было для подавляющего большинства наших охотников недосягаемой мечтой. Но как-то враз появились армейские одеяния – от простых рубашек и брюк до специальных плащей, плащ-палаток, панам и кепи, курток, летних и утеплённых. И все мы стали походить на сбежавших в самоволку солдат, почти на дезертиров. А ведь военный камуфляж на охоте, на мой взгляд, то же самое, что боевое стрелковое оружие, переделанное под охотничье («Сайга», «Вепрь», «Тигр»). Не охотничья это эстетика. Тем не менее, если на вас надета маскировочная одежда (какого бы происхождения она ни была), чувствуете вы себя на охоте в лесу или в камышах значительно свободнее. И сам охотник меньше заметен и его движения.