Игорь Зотиков - Я искал не птицу киви
- Название:Я искал не птицу киви
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:неизвестно
- Год:неизвестен
- ISBN:нет данных
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Игорь Зотиков - Я искал не птицу киви краткое содержание
Автор книги, известный советский гляциолог И. А. Зотиков, уже более двадцати лет занимается исследованием ледникового покрова Антарктиды. За это время он работал в составе шести советских и американских антарктических экспедиций.
Для совместного исследования образцов льда, добытых на шельфовом леднике Росса, где работал и автор, он неоднократно приглашался в различные научные учреждения США. Отсюда в книге — интересные впечатления и размышления об этой стране, которую автор видел «изнутри».
Книгу удачно дополняют цветные фотографии и репродукции с картин автора.
Рассчитана на широкий круг читателей.
Я искал не птицу киви - читать онлайн бесплатно полную версию (весь текст целиком)
Интервал:
Закладка:
Выяснил, Зотиков сейчас Новой Зеландии, его паспорт у меня, жду указаний, что делать паспортом Зотикова и куда и как лететь мне самому»…
Посольство ответило сразу, и тоже в два адреса, примерно так: «Подождите прилёта Зотикова в Гонолулу и ни в коем случае не летите обратно рейсовым самолётом за счёт посольства». Мы представляли, как болят сейчас головы у ребят в американском посольстве, ведь им надо будет чем-то объяснить необходимость полёта сержанта в Гонолулу, чтобы списать деньги, потраченные на билет. Но нам некогда было смеяться. У нас были свои проблемы: как улететь из Новой Зеландии, если твой паспорт находится на Гавайях и между вами около десяти тысяч километров океана. И вот тут я увидел, как работают другие деловые американцы — мои друзья из антарктической программы США. За несколько часов, оставшихся до моего отлёта, они сделали так, что в далёком Гонолулу мой паспорт просмотрел и списал основные данные консул Новой Зеландии, который, по счастью, там оказался. Это был официальный чиновник новозеландского МИД, и когда он телетайпом прислал в пограничную службу Крайстчерча все данные — это было почти всё равно, что паспорт.
Почти, но не совсем — не хватало фотографии и образца подписи, чтобы пограничникам было ясно, что я — это я. Но это было уже проще. Те же друзья письменно поручились, что я тот, за кого себя выдаю. Таможенный офицер Новой Зеландии пожал руку, пожелал счастливого пути, и очень быстро я оказался в салоне самолёта, летящего далеко-далеко на север — на Гавайские острова.
На память об этом эпизоде в моём международном паспорте количество пограничных штампов о въезде в Новую Зеландию стало на один больше, чем количество штампов о выезде из неё.
Катастрофа во льдах
К сожалению, количество штампов «въезд» и «выезд» быстро сравнялось. Через год мне пришлось теперь уже въезжать в Новую Зеландию, на этот раз не имея с собой паспорта вообще.
Антарктида не стала менее суровой, чем была когда-то, и время от времени полярникам одной страны приходится помогать коллегам из другой. Много раз советские лётчики спасали участников других экспедиций, но случилось несчастье и у нас. 2 января 1979 года в Молодёжной, нашем антарктическом центре, при взлёте потерпел аварию самолёт Ил-14, раненых надо было срочно вывезти на Большую землю, и такой землёй была Новая Зеландия. Я находился на американской базе Мак-Мёрдо, когда это случилось. Уже через несколько часов после того, как здесь была получена телеграмма с просьбой о помощи, на Молодёжную вылетел тяжёлый самолёт. Я остался в радиоцентре Мак-Мёрдо, чтобы ликвидировать языковый барьер. Ведь начиная с вылета самолёта из Мак-Мёрдо и до его возвращения поддерживалась непрерывная связь с Молодёжной.
Первая телеграмма, которая через меня ушла в Молодёжную сразу написанной по-русски, только латинскими буквами, была такого содержания:
«Из Мак-Мёрдо в Молодёжную:
1. Самолёт Геркулес С-130 с позывными икс дельта альфа ноль три вылетает в 2.00 Гринвича четвёртого января со станции Мак-Мёрдо через Южный полюс на Молодёжную.
2. Сообщите высоту вашей посадочной полосы над уровнем моря, её длину, положение. Сообщите наличие авиатоплива и его тип.
3. Сообщите, какие повреждения у пострадавших и сколько их полетит в Мак-Мёрдо.
4. На борту нашего самолёта будут находиться врач и два его помощника.
5. В качестве переводчика летит советский учёный Эдуард Лысаков.
6. Сообщайте каждый час авиапогоду.
7. Сообщите частоту и расположение вашего приводного маяка»…
Постоянно включённый телетайп лениво печатал время от времени какие-то бессвязные буквы и цифры. Это шла помеха. Потом вдруг он срывался на чёткую и быструю очередь сообщения и снова замолкал. Я хватал широкую жёлтую ленту с абракадаброй русских слов, написанных латинскими буквами, делал перевод её на нормальный русский — для себя, а потом на английский — для штаба операции по спасению. После этого часть телеграмм сразу передавалась на затерянный где-то в воздухе в тысячах километров от нас самолёт. Лететь ему до Молодёжной предстояло около пяти тысяч километров.
Прямой контакт с Молодёжной удалось установить, лишь когда он подлетел туда совсем близко. Самолёт вылетел от нас утром, и только в десять вечера советский радист «Питер» (Петя, по-видимому) из Молодёжной передал сообщение о том, что самолёт ожидается там через 10 минут. Передал — и телетайп снова замолчал. Десять минут прошло, двадцать. Вокруг телетайпа собрались и лётчики, и матёрые командиры, и усталые девочки и мальчики в матросских формах — радисты. И, конечно же, пошли какие-то атмосферные разряды, помехи. Но вдруг телетайп, лениво печатавший какую-то чепуху из букв и цифр, снова чётко, скороговоркой заговорил, как всегда неожиданно, быстро написал что-то и умолк. Я схватил ленту и сначала ничего не понял: буквы были латинские, но русские слова из них не складывались. А потом — дошло. На ломаном английском далёкий русский Питер телеграфировал: «Самолёт есть земля. Все хорошо».
Не переводя, я передал желтоватую полоску бумаги радисту, он — своим начальникам. Все мы радостно переглянулись. И мы пошли в соседнюю комнату пить кофе, и молоденький, щуплый, в очках парнишка, с которым мы просидели не вставая более двенадцати часов, американский матрос-радист, по имени Дан, сказал мне, улыбнувшись: «Вы знаете, сэр, ради одного сегодняшнего дня стоило завербоваться на флот. Я просто счастлив»…
Через час самолёт начал свой долгий путь обратно. На борт он взял пятерых тяжело раненых полярников и нашего врача. Под утро стало известно, что состояние больных настолько тяжело, что самолёт лишь дозаправится в Мак-Мёрдо, сменит экипаж и сразу полетит в Новую Зеландию «Ни за одного нельзя поручиться, что он долетит туда живым», — кончалась одна из телеграмм с борта самолёта.
— Доктор Зотиков, не могли бы вы прервать свои работы здесь и отправиться с самолётом, чтобы помочь своим соотечественникам? Оказалось, что ваш врач не говорит по-английски, а из наших никто не говорит по-русски, — сказали мне под утро, за час до посадки самолёта в Мак-Мёрдо.
— Конечно, могу, — ответил я, надел что попало из полярной одежды полегче, и стоявший уже наготове вертолёт помчал меня на аэродром.
Когда самолёт с ранеными на борту сел в аэропорту Данедина, я узнал Новую Зеландию ещё с одной стороны: как страну, которая может полностью отбросить формальности, если того требуют обстоятельства. Самолёт ещё рулил по дорожке, когда пол в задней части его фюзеляжа начал медленно опускаться вниз, открывая широкий выход. В образовавшийся яркий просвет было видно, как в хвост самолёту уже пристроилась вереница таких знакомых белых машин с чёрными крестами на бортах: карет скорой помощи. Как только самолёт остановился — санитары взялись за дело, и через полминуты первая из машин, взвизгнув сиреной и вспыхнув мигающими огнями, уже рванулась в сторону, увозя двоих русских. Ещё через минуту унеслась вторая машина, за ней — третья. Ни паспортов, ни деклараций: «Потом, потом…»
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: