Эдгар Берроуз - ТАРЗАН. Том 6

Усталый организм не мог дольше сопротивляться, и Старик погрузился в сон.

Проснувшись, он ощутил боль в онемевшем теле. Было уже совсем светло.

Старик поднял голову. Девушка сидела и смотрела на него. Взгляды их встретились. Девушка улыбнулась. Как много все же в нашей жизни значат всякие незначительные детали. Не улыбнись Кали-бвана именно так, жизнь этих людей сложилась бы совсем иначе.

— Доброе утро! — поздоровалась она. Старик в ответ улыбнулся.

— Неужели вы всю ночь промучились на этом суку?

— Ничего страшного, — заверил он. — Наконец-то я хоть выспался.

— Сделали для меня роскошную постель, а что же сами о себе не позаботились?

— Вам хорошо спалось? — спросил он.

— До утра ни разу не проснулась. Наверное, сказалась смертельная усталость или то, что я перестала бояться. С тех пор, как меня бросили проводники, это была первая ночь, когда я спала спокойно, без кошмаров.

— Я очень рад, — сказал он. — А теперь пора в путь. Нужно уходить отсюда и как можно скорее.

— Но куда?

— Вначале двинем на запад, пока не выберемся из владений Боболо, потом повернем на север, к реке. Если будут сложности с переправой, мы что-нибудь обязательно придумаем. Сейчас же меня больше беспокоят бететы. Племя Боболо обитает у реки, и они редко заходят далеко в джунгли, даже когда отправляются на охоту, а бететы шныряют по всему лесу. К счастью для нас, они не заходят так далеко на запад.

Старик помог девушке спуститься на землю, и они почти сразу вышли на тропу, которая, судя по всем признакам, вела на запад. Вскоре он увидел плоды, которые годились в пищу, и набрал побольше. Пара двинулась вперед медленным шагом, подкрепляясь на ходу собранными плодами. Быстро идти они не могли, так как из-за длительного недоедания находились на грани истощения. Им приходилось делать частые передышки, и тем не менее они упорно шли вперед, понукаемые необходимостью.

Вскоре они вышли к ручью. Здесь они напились и устроили привал. По пути Старик внимательно изучал тропу, ища следы пигмеев, но ничего не обнаружил и заключил, что, видимо, этой тропой бететы не пользуются.

Девушка села, привалившись спиной к стволу молодого деревца, а Старик улегся чуть поодаль, откуда мог украдкой любоваться ее профилем. После утренней улыбки он уже смотрел на девушку другими глазами, глазами, с которых окончательно спала пелена мужского эгоизма и вожделения. И теперь под блистательной оболочкой красоты физической он увидел в девушке красоту духовную, и вторая затмевала собой первую. Лишь сейчас сумел он оценить по достоинству целеустремленность и отвагу девушки, бросившейся навстречу неизведанным опасностям этого жестокого мира.

Но ради чего? Или кого?

Вопрос этот мгновенно отрезвил Старика. Ради кого? Ну, разумеется, ради какого-то Джерри Джерома, которого Старик ни разу в глаза не видел. Он только и знал о нем, что его имя. Но все равно Старик ненавидел этого парня со всем пылом человека, ослепленного ревностью. Он порывисто сел.

— Вы замужем? — резко спросил он. Девушка бросила на него удивленный взгляд.

— Нет, не замужем.

— Тогда помолвлены?

— Вы не находите, что вопросы ваши несколько бестактны? — произнесла девушка холодным тоном, каким разговаривала с ним в день их знакомства.

Но почему, собственно, он не имеет права на бестактные вопросы? Разве не спас он ей жизнь? Разве она не обязана ему всем?

Но в тот же миг он осознал, что допустил грубость.

— Простите, — сказал он.

Скрестив руки на коленях, он уткнулся в них подбородком и уставился себе под ноги. Девушка глядела на него пристальным оценивающим взглядом спокойных серых глаз. Впервые за все время их знакомства она наконец-то толком разглядела его лицо.

Заросшее неряшливой бородой лицо имело правильные волевые черты. Девушка вдруг увидела, что, несмотря на грязь и изможденный вид — следствие лишений и невзгод, человек этот красив и не так стар, как ей казалось, лет тридцати, не более.

— Кстати, — сказала она вдруг, — а ведь я даже не знаю вашего имени.

Помолчав, он наконец отозвался:

— Малыш зовет меня Стариком.

— Разве это имя? — возразила она. — И потом вы совсем не старый.

— Благодарю за комплимент, — сказал он, — но если определять возраст человека его самоощущением, то старее меня нет никого на свете.

— Просто вы устали, — сочувственно сказала она. Ее голос чем-то напомнил ему материнскую ласку.

— Вы так много перенесли, и все из-за меня. Старику показалось, что она пытается загладить резкость своего недавнего ответа.

— Мне кажется, вам следует как можно лучше отдохнуть, прежде чем идти дальше.

— Пустяки, — сказал он, — а вот вам и в самом деле не мешало бы еще отдохнуть. Только не здесь. Как бы мы ни устали, нужно выбираться с земли бететов.

Он с усилием встал и протянул ей руку. Затем, несмотря на ее возражения, перенес девушку через ручей, и там они вышли на широкую тропу, по которой смогли идти рядом.

Через несколько шагов он остановился и вырезал две палки.

— Чтобы смогли ковылять дальше, — пояснил он с улыбкой. — Видите, вот мы и постарели.

Однако себе он взял палку увесистую, сучковатую, походящую скорее на дубину, чем на посох.

И они снова побрели плечом к плечу.

Всякий раз, когда девушка невзначай касалась его, он вздрагивал всем телом, но тут же вспоминал про Джерри Джерома и брал себя в руки.

Некоторое время они шли в молчании, думая каждый о своем. Первой нарушила тишину девушка.

— Старик — это не имя, — сказала она. — Не могу же я вас так называть. Это нелепо.

— Мое настоящее имя ничуть не лучше, — заверил он. — Мне дали имя в честь деда, а у дедушек имена бывают довольно чудные.

— Точно, — подхватила она. — И все-таки имена у них старые, добрые, солидные. Моего дедушку звали Абнер.

— Как, у вас был только один дедушка?

— По имени Абнер — один. Ну так как же звали вашего деда, признавайтесь?

— Хайрем, но друзья называют меня Хай, — поспешно добавил он.

— А фамилия? Не могу же я обращаться к вам просто по имени.

— Почему? Мы же друзья, разве нет?

— Ладно, — согласилась она. — Но вы мне так и не ответили.

— Хай — этого достаточно, — суховато сказал он.

— А если мне придется представить вас кому-нибудь?

— Кому, например?

— Боболо, — пошутила она и рассмеялась.

— С этим джентльменом я уже знаком. Но раз уж речь зашла об именах, хотелось бы узнать и ваше.

— Туземцы зовут меня Кали-бвана.

— Но я не туземец, — обронил он.

— Мне нравится, когда меня называют Кали. Зовите меня Кали, — сказала девушка.

— На местном наречии «кали» означает «женщина». Ладно, женщина.

— Если еще раз назовете меня так, то я перестану с вами разговаривать.