Андрей Ланьков - Быть корейцем – Корё Сарам

Подавляющее большинство корейцев Китая – граждане КНР, но некоторые ещё с пятидесятых годов имеют северокорейское гражданство. Большинство живущих в Китае обладателей северокорейских паспортов имеет неплохие связи в Пхеньяне. Остальные корейцы Маньчжурии (да и сами китайцы) часто и, похоже, не без оснований воспринимают обладателей пхеньянских паспортов как потенциальных или реальных агентов северокорейских спецслужб, и относятся к ним весьма настороженно. С другой стороны, в последнее десятилетие, когда экономическая ситуация в Северной Корее из просто тяжёлой превратилась в совсем уж катастрофическую, в Китай бежало немало жителей КНДР. По самым скромным оценкам, там сейчас скрывается многие десятки тысяч северокорейских перебежчиков. Северокорейские беженцы находятся в Маньчжурии нелегально, работают батраками в хозяйствах местных богатых крестьян, официантками и посудомойками в дешёвых ресторанах, выполняют иную малооплачиваемую работу. Время от времени китайские власти ловят этих нелегалов и высылают их в Северную Корею. До недавнего времени выданных пхеньянским властям перебежчиков ждала верная смерть, но сейчас к ним относятся гораздо мягче – слишком уж их теперь много. Впрочем, особого рвения в деле охоты за беглецами китайские полицейские не проявляют, так что подавляющее большинство нелегалов благополучно остаётся в Китае. Конечно, цель многих из них – Южная Корея, однако Сеул не очень стремится приглашать к себе беглецов, которые, скорее всего, станут источником дополнительных проблем (как социальных – внутри страны, так и международных – в отношениях с Китаем).

В последние годы на национальную самооценку китайских корейцев немало влияет интенсивное развитие связей КНР с Южной Кореей. Эту страну в Китае сейчас часто воспринимают как пример для подражания, так что понятно, что китайские корейцы в последнее время стали гордиться своими кровными связями с ней. В том, что эти связи являются столь уж “кровными”, нельзя не усомниться, ведь у 9 /10 китайских корейцев их предки были выходцами из тех провинций, что после 1945 года вошли в состав Северной, а не Южной Кореи. Впрочем, такие историко-генеалогические тонкости сейчас мало кому известны и мало кого волнуют: быть связанным с Южной Кореей – это престижно. В 1992 г. Южная Корея и КНР установили между собой дипломатические отношения. Вслед за этим в Южной Корее начался “китайский бум”, который пришёл на смену “российскому буму” 1988­1992 гг. Из “российского бума” ничего толком не {с.489 – с.490} вышло, надежды корейских предпринимателей на стремительное развитие торговли с Россией оказались иллюзорными, а вот с Китаем им повезло куда больше. Сейчас в Китай направляется более 10% всего южнокорейского экспорта, и он является вторым по значению (после США) объектом корейских инвестиций. Дешёвая и дисциплинированная рабочая сила привлекает в Китай немало иностранных капиталов. Корейские бизнесмены, особенно средние и мелкие, часто устраивают свои заводы и мастерские в Маньчжурии, и охотно нанимают туда местных корейцев. С ними и языковых проблем нет, и сами они как-то понятнее своим единоплеменникам. С другой стороны, активная деятельность корейского бизнеса и корейской дипломатии в приграничных районах вызывает некоторую настороженность у китайских властей, которые, как можно предположить, боятся возникновения корейского сепаратизма в будущем.

С начала 1990-х годов многие этнические корейцы КНР стали приезжать (часто – нелегально) на заработки в Южную Корею. По данным южнокорейской иммиграционной службы, в 2000 г. в стране находилось 160 тысяч граждан КНР. Среди них примерно половину составляют именно этнические корейцы. Время от времени в южнокорейской печати появляются сообщения о том, что полиции удалось раскрыть очередную группу перевозчиков, которые промышляли тайной доставкой нелегалов в Корею. Однако всех не переловишь, слишком уж велик соблазн. Маньчжурия – это один из самых бедных регионов Китая, и те полторы-две тысячи долларов, которые удачливый и работящий нелегал может заработать на какой-нибудь сеульской стройке за месяц, для Маньчжурии – целое состояние, годовой доход неплохо оплачиваемого служащего.

В последние несколько лет развился даже такой экзотический промысел, как поставка в Корею невест из числа маньчжурских кореянок. Для этих женщин Южная Корея – это страна– сказка, и они готовы выйти за кого угодно, лишь бы только попасть в неё. Предприимчивые дельцы воспользовались этим и открыли агентства, в ко {с.490 – с.491}торых сватают девушек за тех, кто при других обстоятельствах едва ли бы смог найти себе приличную пару: инвалидов, пожилых вдовцов, бывших заключённых и т.д. В 1996 г., например, в Корею было ввезено почти 10 тысяч невест из Китая. Легко догадаться, что эти браки не всегда оказываются удачными. Порою жертвами выступают “импортированные” жены, а порою – и “экспортёры” мужья, которые становятся для иных предприимчивых девиц лишь трамплином в процветающую Южную Корею. {с.491 – с.492}

Американская корейская община – вторая в мире по своей численности (1 миллион 630 тысяч человек, по состоянию на 1995 г.), и при этом она во многом уникальна, не похожа на общины Японии, Китая или России.

Отличия эти связаны в основном с тем, что корейская община США – это результат совсем недавней эмиграции, которая не завершилась и до сих пор. Переселение корейцев в Россию закончилось около 1925 г. (с учётом бывшего японского Южного Сахалина – в 1945 г.), в Японию – в 1945 г., в Китай – около 1950 г., поэтому большинство живущих там сейчас этнических корейцев – это эмигранты третьего, четвёртого, а временами – и шестого– седьмого поколения, которых с родиной их далёких предков обычно уже не связывают никакие личные узы. Среди американских корейцев только 28% родилось в США, а остальные – то есть подавляющее большинство – эмигрировали туда из Кореи.

Немногочисленные корейцы приезжали в Америку с конца XIX века. Некоторые из них были политическими изгнанниками, но большинство корейских иммигрантов составляли те, кто направлялся работать на Гавайские острова, где на плантациях сахарного тростника работало немало контрактных рабочих из стран Восточной Азии. Въезд же на территорию континентальных США был тогда для корейцев затруднён, ему препятствовало американское иммиграционное законодательство, которое в те времена было составлено таким образом, чтобы пресечь “небелую” иммиграцию в США.

Поэтому по-настоящему массовая эмиграция корейцев за океан началась совсем недавно, после 1965 г., когда в США были отменены существовавшие до этого расистские квоты, ограничивающие численность “жёлтой” иммиграции. Переселение корейцев в Америку продолжается и сейчас, хотя масштабы его в последние 10-15 лет заметно снизились. Кроме собственно эмигрантов, заметную часть корейской общины составляют бывшие студенты, которые, окончив в Америке университет или, чаще, аспирантуру, нашли там хорошую работу по специальности и решили отложить возвращение домой на неопределённый срок. Некоторые их них со временем всё-таки возвращаются в Корею, а иные остаются в Америке навсегда. Ещё одна специфическая группа – корейские жёны американских военных, которые встретились со своими будущими мужьями, когда те служили в Корее, а потом выехали с ними в США. Сейчас такие браки стали заключаться несколько реже, но в семидесятые годы они были обычным явлением.