Андрей Ланьков - Быть корейцем – Корё Сарам

Все соседи Китая, среди которых преобладали “полуцивилизованные” народы, должны были учитывать эту доктрину в своей внешней политике. Реагировали они на неё по-разному. В некоторых случаях (в Японии, например) местная власть, при всём уважении к конфуцианству и китайской культуре, наотрез отказывалась признавать китайского императора Повелителем Вселенной. В этих странах тогдашние политтехнологи не уставали заявлять, что их собственные правители ничем не хуже (и даже, если вдуматься, лучше) китайских. В других же случаях местные властители соглашались играть по китайским правилам, и заверяли всех – искренне или не совсем – что они изо всех сил стараются цивилизоваться и со всем почтением относятся к свету разума и культуры, который сияет, конечно же, из дворца китайского императора. Корея пошла именно по этому пути, который и получил название “садэ” – “служение большому”.

В современном корейском языке само словосочетание “садэ” стало почти что ругательством. Корейские историки утверждают, что именно этот треклятый принцип стал первопричиной всех корейских проблем и несчастий. Однако нам не мешает отнестись к этому вопросу спокойнее. Нельзя не признать, что прокитайская внешняя политика, последовательный союз с Китаем были для Кореи правильным стратегическим решением. Конечно же, союз этот был неравноправным – и не мог быть таковым, ведь и по населению, и по основным экономическим показателям Китай превосходил Корею в десятки раз. Однако союз этот немало давал Корее. Самым главным из его плодов была внешняя безопасность. Хорошие отношения с Китаем означали, что опасаться нападения с его стороны Корее не приходится. Вдобавок, Китай неоднократно подчёркивал, что в случае любого нападения на Корею он придёт ей на помощь, и это обещание в целом соблюдалось – ведь Корея представляла из себя важный буфер, защищающий Китай от нападения с северо-востока. В конце XVI века китайские войска внесли огромный (и теперь неохотно признаваемый) вклад в разгром японского вторжения. В конце XIX века Китай опять попытался оказать помощь Корее, хотя и неудачно – слишком уж был он в тот момент слаб сам. В результате при династии Ли (1392-1910) Корея могла позволить себе иметь очень небольшую армию, которая, по сути, представляла из себя внутренние войска, предназначенные только для выполнения полицейских и охранных функций. Расчёт был на то, что в случае серьёзной войны на помощь придут китайцы. Правда, Корее приходилось держать сильный флот, чтобы отбиваться от набегов японских пиратов, но военные расходы всё равно оставались низкими. Наконец, на протяжении большей части только что завершившегося тысячелетия Китай был одной из самых передовых в культурном и технологическом отношении стран мира, так что дружественные отношения и активная торговля с этой страной немало способствовали развитию корейской науки, техники и культуры.

В чем конкретно выражалась зависимость Кореи при династии Ли? В основном – в чисто символических актах. В частности, китайский император утверждал нового корейского короля. Однако на деле это утверждение ничем не отличалось от, скажем, “утверждения” нового британского премьер-министра королевой. Китайский император просто автоматически утверждал ту кандидатуру, которую ему представляли сами корейцы. Кроме того, полагалось отправлять в китайскую столицу специальные регулярные посольства, в состав которых входило обычно 100-200 человек. Эти посольства посещали Китай три раза в год: на новый (лунный) год, на день рождения императора и на день рождения наследника престола, и их задачей было вручение дорогих подарков по этим знаменательным датам. В официальных материалах эти подарки именовались “данью”, а ответные китайские подарки – “пожалованиями”, но по цене “дань” ненамного превосходила “пожалования”, так что речь здесь идёт просто о межгосударственной торговле. Китайские посольства посещали Сеул гораздо реже – по случаю вступления на престол нового монарха или назначения наследника, а также в случае каких-то особых ситуаций. Пребывание этих посольств обставлялось с большой помпой, король и высшие чиновники выражали посланцам Императора своё почтение, устраивали для них банкеты и увеселения, подносили подарки.

Однако помпа эта сопровождалась и иными мероприятиями, которые особо не афишировались. Перед прибытием послов правительственные инструкции напоминали чиновникам, что распускать язык в присутствии иностранцев не рекомендуется. В частности, на протяжении почти столетия Корея скрывала тот факт, что наряду с китайским законодательством у неё имелся и собственный кодекс законов – “Кёнгук тэчжон”. Все экземпляры этого кодекса требовалось убрать подальше, чтобы они часом не попались на глаза послам. Иногда инструкции требовали, чтобы стены помещений, в которых будет останавливаться китайская миссия на пути в Сеул, оклеивались только чистой бумагой. Дело в том, что бумага тогда была довольно дорога, и в качестве обоев в те времена часто использовали ненужные документы. Корейские “особисты” полагали, что некоторые из этих документов совсем ни к чему видеть представителям союзника. Всё это (а также и жёсткий запрет на частные поездки в Китай, действовавший с 1630-х годов, и тщательная охрана северной границы) не означает, что корейцы относились к Китаю плохо. Просто они были трезвомыслящими политиками, и понимали, что интересы даже двух очень близких союзников не могут совпадать на 100%. Поэтому корейские власти делали то, что они и должны были делать – защищали интересы своей страны.

Впрочем, отношениями с Китаем внешняя политика династии Ли не ограничивалась. Существовало ещё два важных направления – японское и “степное”, причём на обоих направлениях корейским дипломатам приходилось иметь дело с потенциальными источниками военной угрозы.

Отношения с Японией у Кореи никогда не были особо простыми. Главную проблему в XIV-XVI веках представляло японское пиратство, набеги морских разбойников на побережье Корейского полуострова, за которыми после {с.362 – с.363}довала разрушительная Имчжинская война 1592-1598 гг. В результате корейцы относились к японцам с немалым подозрением. Японским торговцам разрешалось посещать Корею, но жить и вести торговлю они могли только в нескольких специально отведённых портах, причём со временем количество этих портов сократилось до одного – нынешнего Пусана. Объём торговли также ограничивался специальным соглашением. Корейские посольства посещали Японию, когда на престол всходил очередной сёгун (наследственный военный правитель страны), но неофициальные поездки в Японию были запрещены.