Андрей Ланьков - Быть корейцем – Корё Сарам

Понятно, что русские, а потом – и советские чиновники и дипломаты обычно записывали имена и названия так, как их произносили работавшие с ними переводчики. Один из многих примеров – история очень распространенной корейской фамилии “Цой”. В сеульском диалекте она произносится как “Чхве”, в то время как в провинции Хамгён сохранилось более старое произношение, которое русскими буквами можно примерно передать как “Цхой”. Под влиянием “советско-корейского” произношения всех обладателей этой фамилии у нас и окрестили “Цоями”.

Эти две особенности – отсутствие подготовленных корееведов и влияние северо­восточного диалекта, на котором говорило большинство переводчиков – и привели к тому, что вплоть до начала шестидесятых годов имена корейцев появлялись на страницах советской печати в малопонятном виде, так что сами корейцы (особенно в Сеуле) зачастую, прочтя записанное по-русски корейское имя или слово, просто не могли понять, о ком или о чём идёт, собственно, речь. Достаточно напомнить в этой связи имена некоторых северокорейских политиков, которых тогда часто упоминали в нашей печати и которые, наверное, до сих пор памятны некоторым нашим читателям старшего поколения: Цой Ен Ген (упрощённый вариант – Чхве Ён Гон, точный – Чхве Ён-гон), Ким Ир Сен (упрощённый вариант – Ким Иль Сон, точный – Ким Иль-сонъ), Пак Ден Ай (упрощённый вариант – Пак Чжон Э, точный – Пак Чжон-э).

Вскоре после войны в СССР была разработана система научной транскрипции корейских слов. Автором её был ленинградский лингвист А.А.Холодович (несколько позднее она была модернизирована москвичами Л.Р.Концевичем и Ю.Н.Мазуром). Назвать эту систему идеальной нельзя, однако она предлагала более или менее стандартную схему транскрипции, при которой одно и тоже корейское имя или название всегда записывалось одинаково. Это, собственно, в первую очередь и требуется от транскрипции. Правда, на практике в неспециальных изданиях стал использоваться её упрощенный вариант, в котором не отражаются различия между двумя звуками ”н” и двумя звуками ”о”, существующими в корейском языке.

В шестидесятые годы, после того, как стало активно работать первое поколение корееведов, привыкшее к системе Холодовича, ситуация с транскрипцией корейских имён нормализовалась, но, как оказалось, ненадолго. Ситуацию изменило появление на российском горизонте Южной Кореи. С конца восьмидесятых годов к нам хлынули корейские изделия с надписями на английском, и корейцы, с визитками – тоже на английском. И тут опять началась великая путаница. Понятно, что когда какому-то российскому журналисту (или бизнесмену) дают визитку, на одной стороне которой стоят какие-то странные непонятные буквы, а то и просто иероглифы, а на другой – всё написано по-английски, то этот журналист обычно не отправляется на поиски ближайшего доцента кафедры корейской филологии, а просто переписывает русскими буквами то, что написано по-английски, и в дальнейшем именует своего корейского собеседника так, как было написано на “английской стороне” его визитки.

Однако вот тут незадачливого журналиста и подстерегает ловушка. Дело в том, что базовые принципы английской и русской транскрипции – очень разные. Система Холодовича это транскрипция, её основная задача – передать произношение корейского слова. Английская же система Рейшауэра, которую хорошо знают и которой пользуются корейцы – это транслитерация, и её основная задача – дать возможность легко восстановить правильное корейское написание слова. Поэтому многие корейские буквы передаются в английской “транскрипции” парами английских букв. Например, звук, который очень похож на русское “э”, записывается в корейском письме сочетанием двух букв: одна означает “А”, а другая – “И” (когда-то, много веков назад, “предок” нынешнего звука “э” действительно представлял из себя дифтонг, то есть сочетание этих двух гласных звуков). Поэтому и в английской системе “Э” вполне логично записывается как “AI”. Звук, похожий на русское “е”, записывается сочетанием двух корейских букв, которые в отдельности читаются как “о” и “и”, так что и в английской транскрипции он естественным образом передаётся как “OE”. Есть и другие особенности, которые ведут к недоразумениям. Например, “заднеязычный н” есть не только в корейском, но и в английском, так что понятно, что в английской транскрипции корейского этот звук передаётся так же, как и в английском – сочетанием ”NG”, в то время как буква ’’N” передаёт звук, очень похожий на русское “н”. В русском же языке, как известно, есть только один звук ”н”. Впрочем, особенностям английской транскрипции и её отличиям от русской системы можно посвятить не одну страницу – так этих отличий много.

К чему это приводит на практике? Если коротко, то к путанице. Например, есть в Корее огромная фирма, которая называется “Хёндэ” (название её заимствовано из китайского и означает “современность”). Корейцы действительно произносят её название примерно как “хёндэ”, но по-английски, в соответствии с правилами системы Рейшауэра, транскрибируют его как “Hyondai”. Разумеется, 99% русских, впервые увидев это название, переписывают его русскими буквами как “Хьюндай”. Корейцы же, конечно, обычно этого самого “хьюндай” на слух просто не понимают, да и в большинстве русских справочников (их пишут, конечно же, специалисты-корееведы) никакой фирмы “Хьюндай” нет и в помине. Или другой пример. В английском языке, как известно, нет звука “Ы”, поэтому корейский звук “Ы” передаётся как “U” со скобочкой сверху. При перетранскрипции на русский эту “непонятную” скобочку, конечно же, убирают, и кореец Ким Ын-сэн становится Ун Саинг Ким‘ом (не слишком-то похоже на оригинальное произношение!).

Итак, путаницы с транскрипцией немало. Боюсь, однако, что проблема эта не разрешима, по крайней мере, в ближайшем будущем. С одной стороны, не переходить же нам на английскую транскрипцию и не начинать же писать корейские слова латинскими буквами! С другой стороны, людей, которые знакомятся с корейскими именами и названиями через английские тексты, неизмеримо больше, чем тех, кто читает по-корейски. Так что похоже, что все эти “Самсунги” и “Хьюндаи” будут ещё очень долго сосуществовать с “Самсон” и “Хёндэ”, создавая немало проблем и недоразумений.

Чем едят корейцы? Разумеется, в основном – палочками, как и большинство их соседей по Восточной Азии. Для нас, конечно, палочки как инструмент еды – вещь странная и экзотическая. Иногда привычка есть палочками становится даже объектом насмешек (дурацких, как и все насмешки по адресу чужих традиций). Помнится, в своё время известный наш китаевед академик В.М.Алексеев часто приходил в бешенство от шуточек по адресу китайцев, которые, дескать “такие некультурные, что едят палочками”, и в ответ задавал риторический вопрос: “Так… Значит, палочки – это некультурно… А засовывать в рот предмет с острыми длинными зубцами – это культурно?!” Под “предметом с острыми длинными зубцами” академик Алексеев имел в виду, конечно же, вилку.