Игорь Рубан - Льды. Люди. Встречи

В первые годы своей работы в Арктике я на себе узнал, как много требует от человека езда на нарте даже на малые расстояния. Связывать и развязывать сыромятные упряжные ремни, разминая голой рукой закостеневшие на морозе узлы, пережидать в пути непогоду — входит в круг дорожных будней путника. Часто приходится помогать собакам тащить нарту в гору или в вязком снегу, а то час за часом протаптывать дорогу. Сердце готово выскочить из груди, дыхание обморозило все лицо, и когда наконец препятствие преодолено, до самых костей пробирает мороз разгоряченного человека. Хорошо, если его через несколько дней ожидают жилье и отдых. Наши же герои продвигались в нехоженных местах, диких и пустынных. Трудно понять, как им удавалось находить дорогу. Даже если есть компас и известно название места, куда надо попасть, как взять без карты нужное направление и в конце многонедельного пути найти в снежной пустыне спрятанный в сугробе дом? О своих бедах и тревогах дорожных они не писали. Разгадку успеха надо, вероятно, искать в навыках и приемах, заимствованных у коренного населения. В основе своей оно было кочевым или, во всяком случае, проводило большую часть жизни в пути и на протяжении столетий накопило опыт, необходимый для ориентации в арктических просторах. Объяснение это представляется убедительным, и все начинает казаться несложным и легкопреодолимым. Но только до тех пор, пока мы не представим себя вылезающими из спасительного снежного заноса, под которым пережидали вместе с собаками затянувшуюся пургу. Вся одежда просырела. Мороз за сорок. Надо непослушными руками откопать собак, запрячь их в уже поставленные на полозья нарты и сообразить, в какую сторону ехать. Это будни! Рабочие будни, которым нет места в отчетах и донесениях.

Вернемся к последнему этапу героического пути Челюскина. В те времена еще не знали хронометров, секстанты не могли дать точных показаний, и надо удивляться относительно малым погрешностям составленных карт. Примитивность огнестрельного оружия не гарантировала успешной охоты на медведя. Топливом служил случайно найденный кусок плавника. Спичек еще не знали, и разжечь его просоленную, сырую древесину было целым делом. Отсутствовала связь. Не было ни медикаментов, ни специальных очков, и люди надолго выходили из строя, пораженные снежной слепотой. Помимо здоровья, требовались исключительная воля и настойчивость, чтобы преодолеть все трудности и довести дело до конца.

Особенно поражает маршрут Челюскина. Поражает настолько, что известный полярный исследователь Врангель, сам прошедший путь от Колымы на восток, усомнился в его реальности. Потребовалось опубликование путевого журнала Челюскина, чтобы рассеять все сомнения и опровергнуть скептиков.

Действительно, на долю Семена Челюскина досталось самое трудное — обследовать берега от Хатанги до устья реки Таймыры. Но на Хатангу надо было еще попасть — Челюскин находился на Енисее — в Туруханске Он выехал оттуда четвертого декабря, в полярную ночь, на пяти собачьих упряжках, имея приданных ему в помощь трех солдат. К концу февраля группа уже достигла устья Хатанги. В это время года даже местные кочевники избегают дальних переездов. Без дороги, по каким-то устным рассказам и приметам, не потеряв направления, маленький отряд пересек в самом широком месте Таймырский полуостров и, пройдя более тысячи километров, прибыл в точку, откуда должен был начинаться основной маршрут.

В начале его лежало побережье, мало еще описанное, но все же виденное с моря и нанесенное на карту за время плаваний на "Якуцке". За ним простиралась неизвестность, полная всяческих неожиданностей.

Семнадцатого марта тысяча семьсот сорок первого года отряд Семена Ивановича Челюскина вышел в свой исторический поход. Это был даже не отряд, а маленькая группа, состоявшая из начальника и двух солдат. На каждого приходилась одна упряжка собак.

Из записей Челюскина следует, что отряд продвигался за сутки на двадцать, а то и сорок верст, ведя по пути съемку местности. Стоял полярный день. Все время было светло, и, конечно, люди выжимали из себя и собак все возможное. Время, отводившееся для сна и приготовления пищи, сводилось, очевидно, к минимуму, и продолжительность привала определялась количеством часов, необходимых для отдыха собак. От их выносливости зависели жизнь и работа всех. Как бы ни была хорошо подобрана упряжка, она требует большой заботы и внимания к себе. Так, учитывая все, экономя каждый час, отряд спешил вперед. А спешить приходилось. Никто не знал, сколько еще предстоит пройти вдоль изрезанного морем берега, пересекая порой лощины и хребты. Иногда карабкались на них, иногда обходили по льду. Опасались ранней весны с ее таянием, скрытыми под снегом зажорами и липкой, вязкой кашей вместо дороги. Хорошо, если все пойдет как по-писаному, гладко, без происшествий. Стоит только расслабиться, зазеваться — и они тут как тут. В пути надо всегда иметь несколько дней в запасе, учитывая возможность непредвиденных задержек. Не всегда зверь сам под пулю лезет, а промыслить его для питания своего и собачьего надо. Могут поломаться нарты или упряжь починять придется — порвется либо собаки ее по недосмотру погрызут. В это время года много ясных дней, и слепящий блеск солнца на снегу грозит снежной слепотой. Получил ее — и отлеживайся с нестерпимой болью несколько дней. Перемежаются такие звонкие дни с весенними пургами. Бывает, длятся они долго. Налетит такая посильнее — человеку на ногах не устоять. Да и куда путь держать, когда в белом месиве ничего не видно. Собаки тут ложатся, и поднять их нет возможности…

Эта весна была решающей в работе всех отрядов Харитона Прокофьевича Лаптева. Каждый из них спешил закончить дела на своем участке, а все вместе — выполнить в этом году порученную Адмиралтейств-коллегией съемку земель и островов между реками Леной и Енисеем. Обнаружение огромного материкового выступа, далеко простирающегося на север, под общим названием Таймырского полуострова уже само по себе было крупным географическим открытием, отметавшим различные умозрительные гипотезы географов. Но следовало еще измерить, отписать и нанести его на карту, вычертить границу с Ледовитым океаном, русла впадающих в него рек и не позабыть острова, ежели какие поблизости видны будут.

Неведение истинных размеров и очертаний полуострова наделило Челюскина самым длинным и сложным маршрутом. Проделан он был успешно благодаря необычайной энергии, выносливости и целеустремленности людей отряда, и в первую очередь его начальника.

Приобретя большой опыт арктических переходов, Челюскин твердо усвоил правило — не брать в дорогу непроверенных, случайных спутников. На этот раз он подошел к ним с особой требовательностью, и они его не подвели. До нас не дошло сведений о раздорах и неурядицах в этой маленькой группе. Это говорит в первую очередь о личности руководителя. Без настоящей спайки нельзя было осуществить проделанное.