Рихард Хенниг - Неведомые земли. Том 3

Вторая важная историко-географическая проблема, которая, в отличие от «монгольской темы» в оригинальной и переводной русской литературе, пока очень слабо освещена, — это так называемое доколумбово открытие Америки.

Уделив этой проблеме много места во втором томе, Хенниг развивает ее и в настоящем томе. Он рассматривает действительные и мнимые плавания европейцев к Гренландии и берегам Америки в XIII и XIV вв. (гл. 129, 149 и 153), исследование норманнами северо-западного побережья Гренландии в XIII в. (гл. 124) и их проникновение в глубь Северной Америки, в Приозерную область, в XIV в. (гл. 150).

Однако «загадка Кенсингтонского рунического камня» еще не окончательно разрешена, несмотря на то что подлинность рунических письмен на камне, безусловно, доказана. Не выяснено, для какой цели смешанный шведско-норвежский отряд продвинулся в 1362 г. так далеко в глубь Американского континента. Нельзя [11] еще считать окончательно установленным и местоположение постоянного или временного норманского поселения в «Винланде». [8] В настоящее время только крайние скептики и безудержные фантасты оспаривают, что норманский Винланд — это побережье Северной Америки в районе залива Мэн. Нужно, однако, учитывать, что длина береговой линии Мэна составляет более 1600 км . И совсем уже неубедительно утверждение, будто пришельцы могли попасть «из Винланда на запад», то есть от берегов залива Мэн в район озера Верхнего, только проделав длинный и тяжелый путь вокруг полуострова Лабрадор, через Гудзонов залив и по рекам его бассейна, а не иным, более доступным путем, хотя бы тем, которым пользовались французы в XVI—XVII вв. (вверх по реке Святого Лаврентия и ее притоку Оттаве).

В последней главе третьего тома Хенниг рассматривает также связанный с «доколумбовым открытием Америки» вопрос о загадочной судьбе норманской колонии в Гренландии. Свидетельством современника (Ивара Бардсена, гл. 150) доказано, что из двух гренландских колониальных районов более северный, Вестербюгд, к 40-м годам XIV в. был оставлен норманскими колонистами по невыясненной причине и при неустановленных обстоятельствах. Неоспоримыми археологическими находками подтверждено, что второй колониальный район Эстербюгд существовал по крайней мере до конца XV в. и снабжался европейскими товарами. Неизвестно, куда выселились жители Вестербюгда в XIVв., неизвестно, что сталось и с жителями Эстербюгда в XVI—XVII вв. По этому поводу можно строить только догадки, вроде той гипотезы, которую предложил в порядке обсуждения сам Хенниг.

Значительное место отведено в третьем томе путешествиям, предпринятым в XIII—XIV вв. в Африку как из Европы, так и из Азии (гл. 123, 125, 127, 128, 135, 141, 146 и 156). Собранные путешественниками сведения о посещенных странах, как правило, очень скудны, но все же имеют большое историко-географическое значение. Они свидетельствуют о том, что живая связь между Африкой и странами двух других частей Старого света, даже такой отдаленной, как Китай, не прекращалась и что у португальцев и китайцев, плававших в XV в. к западным и восточным берегам этого континента, были предшественники в XIII—XIV вв.

Последняя большая историко-географическая проблема, тесно связанная с великими географическими открытиями конца XV в., развивается Хеннигом в гл. 130, 134, 143, 145, 147, 151 и 152. Речь там идет о плаваниях европейских мореходов в умеренной, субтропической и тропической зонах Атлантического океана и о действительных или мнимых открытиях ими островов Канарских, Мадейры, Азорских и даже якобы берегов и островов Гвинейского залива (что Хенниг категорически и вполне правильно отрицает). [12] Освещение подлинного хода открытия атлантических архипелагов очень трудное дело, особенно для той эпохи, когда не могло быть и речи о сколько-нибудь точном определении географических координат морских объектов — даже широты, а тем более долготы. К тому же работа современного исследователя очень осложняется из-за частой перемены названий отдельных островов и той путаницы, которую внесли в этот вопрос средневековые картографы, заполнявшие «белые пятна» на океане фантастическими землями. Нужно отдать справедливость Хеннигу, он блестяще справился со стоявшей перед ним трудной задачей и дал образцовый критический анализ письменных документов и карт, относящихся к действительному обнаружению Канарских (гл. 134 и 143) и мнимому открытию Азорских островов (гл. 147).

Однако одна очень важная историко-географическая тема осталась совершенно вне поля зрения Хеннига, а именно ход открытия и исследования русскими моряками и землепроходцами Европейской Арктики, Восточной Европы и Северо-Западной Азии в XIII—XIV вв. Западноевропейский читатель может подумать, что безымянный отрок, который был послан в конце XI в. новгородцем Гюратой Роговичем «в Печору, к людям, дающим дань Новгороду …и от них пошел в землю Югорскую» (его сообщение Хенниг включил в первоисточники, комментируемые в гл. 98 второго тома), был последним средневековым русским исследователем «неведомых земель» Северной и Восточной Европы и Северной Азии. Но таких русских путешественников в XII—XV вв. были тысячи. За эти четыре века они исследовали во всех направлениях огромную территорию — бассейн Камы (Волга с Окой были изучены раньше), бассейны северных европейских рек — Онеги, Северной Двины, Мезени, Печоры и широкие губы, в которые впадают эти реки. Русские моряки обошли на своих небольших промысловых судах все северное побережье Европы — от Варангер-фьорда до Печорского моря включительно, причем установили наличие полуостровов Кольского, Онежского и Канина и открыли острова Соловецкие, Колгуев, Вайгач и Новую Землю. Через обнаруженные проливы — Югорский Шар или Карские Ворота — они проникали из Печорского в Карское море и к XVI в. открыли его юго-западное побережье с полуостровами Югорским и Ямалом. Они пересекали Ямал, пользуясь местными реками и удобным волоком между ними, и входили в Обскую и Тазовскую губу, достигая прославившейся своими мехами «страны Мангазеи». Русские ходили в Северо-Западную Сибирь и сухим путем, переваливая Северный Урал. Летописи XIII—XV вв., дающие представление об этом массовом движении русских на север и северо-восток, к сожалению, пока почти совершенно неизвестны западноевропейским историкам географических открытий. Но эти источники широко использованы русскими дореволюционными [13] и советскими учеными. Результаты их исследовательской работы опубликованы в ряде изданий и отражены на исторических картах, в частности, в новейшем советском атласе. [9] См. «Атлас географических открытий и исследований», М., 1959, карты 22, 23, 33.

Перевод третьего тома труда Хеннига сделан со второго, посмертного издания, вышедшего в свет в Лейдене в 1953 г. Душеприказчики покойного историка поместили в конце этого тома те изменения и дополнения к первому и второму томам, которые Хенниг сделал после их публикации. Они помещены соответственно в первом и втором томах русского издания. Исключена данная автором в конце третьего тома генеалогия важнейших чингисидов.