Вячеслав Гончаров - На суше и на море 1987

— Одна из гипотез, которую мы выдвинули: система — это загоны для гигантских облавных охот на мигрирующих животных: куланов, сайгаков. В случае если эта гипотеза подтвердится, то система стрел станет одним из важных примеров хозяйственной адаптации кочевников к экстремальным жизненным условиям.

Исторический парадокс: крайне неблагоприятная среда обитания сделала Устюрт благодаря кочевьям важным звеном, можно сказать, гигантским ретранслятором культурной информации из районов Ближнего Востока на Южный Урал и в Западную Сибирь. В археологии накоплено множество фактов, свидетельствующих о наличии культурных связей между этими отдаленными районами, но не было промежуточного звена их передачи. Сейчас Устюрт приобретает в наших глазах все большее значение как это звено.

Устюрт принес ученым уже не одну сенсацию. За десять лет ведущихся здесь археологических работ представление о плато в корне изменилось. До начала раскопок здесь были известны лишь отдельные находки памятников каменного века третьего — четвертого тысячелетия до нашей эры и хорошо заметные развалины средневековых караван-сараев на караванных путях, связывавших Хорезм с Восточной Европой. И среди ученых существовало очень пессимистичное мнение об Устюрте как о бесперспективной в археологическом отношении территории.

В. Ягодин, Ю. Манылов — участники нашей экспедиции — и другие каракалпакские археологи, начиная свои работы на Устюрте, после теоретических разработок пришли к убеждению, что здесь обязательно должны быть памятники каменного века, намного превосходящие возрастом ранее найденные. На чем основывалась их уверенность? Дело в том, что многие районы Приаралья, долина и дельта Амударьи, оазисы находятся под толстым слоем аллювиальных наносов этой реки, скрывших следы человеческой жизни и деятельности в этих краях в древности, если таковые были. На Устюрте же поверхность сохраняется практически в нетронутом виде миллионы лет. Уже по одному этому признаку ученые были вправе ожидать находок очень большой древности. «И действительно, наши работы последних лет, — рассказывает В. Ягодин, — выявили памятники верхнего палеолита, возраст которых порядка сорока тысяч лет, а затем и нижнего палеолита, уходящего от нас за многие сотни тысяч лет — во времена формирования человека!»

Все эти находки сосредоточены в районе впадины Барсакельмес, на западной стороне которой имеются выходы окремненной породы. Там, на хребте Ясен, мы обнаружили орудия, изготовленные древним человеком из местного камня, целые стоянки с большим количеством этих универсальных для палеолитического человека орудий, двусторонне обработанных кусков кремня, заостренных с одного конца, — ручных рубил.

Затем нижнепалеолитические орудия были обнаружены и в местности Каракудук — на восточной стороне Барсакельмеса, а более молодые находки палеолита — в районе чурука и впадины Шахпаткуль. Открытие палеолитических стоянок полностью перевернуло наши представления о характере раннего заселения Приаралья. В самых последних изданиях по истории Каракалпакии, Узбекистана, СССР об этом районе сказано, что его первоначальное заселение началось с третьего — четвертого тысячелетия до нашей эры. Теперь это время отодвинулось в глубь истории по меньшей мере в сто раз!

…Наша короткая экспедиция к тайне устюртских стрел подходит к концу: нужно засветло вернуться в Нукус, а путь впереди — около четырехсот километров. Короткий, с легкой тряской разбег, и вновь под нами летят зеленые стрелы, выпущенные из тугих луков столетий. Не меньше пятнадцати веков летели они к нашим ногам, чтобы донести весть о тех, кто спустил тетиву. Пока прочитаны только первые строки послания, а дальше…

— А дальше предстоит огромная работа, — говорит Вадим Николаевич. — Надо ведь ясно представлять себе, насколько трудно здесь, в крайне удаленных от населенных мест районах, вести стационарные раскопки, достаточно сказать, что ближайшая пресная вода находится на расстоянии полутораста километров в Комсомольске-на-Устюрте. Это потребует, конечно, и должного технического оснащения экспедиции. Ведь долгое время мы ездили по абсолютно необжитой и безводной территории с нарушением всех правил техники безопасности и риском для жизни на одном разбитом грузовике. Теперь у нас появились два вездехода. Однако для обстоятельной экспедиции за тайной стрел нужны бензовозы, водовозы и многое другое. Для начала мы планируем в ближайшем будущем специальную детальную аэрофотосъемку системы и ее дешифровку на местности.

Если же говорить о дальнейшей археологической разведке Устюрта в целом, то первая наша задача — завершить составление его археологической карты с выявлением памятников разных эпох, а затем на основании этой полной картины имеющихся следов древних культур наметить программу углубленного их изучения по направлениям: памятники каменного века, этническая характеристика Устюрта в прошлом, проблемы сарматской культуры в частности, и система стрел. Так что все еще впереди…

…Экспедиция закончена, но мысли возвращаются к загадочным стрелам, к древним курганам и великим кочевьям, к удивительной исторической миссии плато Устюрт. Мы полны впечатлений, но чего-то недостает, чего-то очень важного не хватает в нашем путешествии в минувшие эпохи. Конечно, должна быть какая-то связь между теми далекими от нас во времени погонщиками скота, охотниками и нами — людьми, лепившими примитивные глиняные горшки и летающими на самолетах. Если оборвалась когда-то нить памяти, а вместе с ней был утерян исторический опыт и теперь она вновь связывается крепкими узлами археологических находок, если истории угодно было подать нам обрывок этой нити, то должен быть в этом заложен некий смысл. И он, несомненно, есть! Ведь заселение и освоение человеком древности огромной территории плато, пролетая над которым ныне не увидишь не то что кулана, но и овцы, — это ли не заочный урок дню сегодняшнему? Уже только поэтому изучение истории Устюрта имеет значение, далеко выходящее за рамки археологии. За десять лет, прошедших с тех пор, как плато было практически «белым пятном» на археологической карте Узбекистана, учеными Каракалпакии проделана огромная работа по его изучению, и результаты этой работы должны помочь использованию плато в практических, хозяйственных целях, ведь теперь известно, что на Устюрте по одним и тем же путям из года в год мигрировали неисчислимые стада копытных, мясом которых, вероятно, кормились целые племена, что здесь когда-то пасли стада, и немалые.

Устюрт — территория, чрезвычайно сложная для ее хозяйственного освоения. Сейчас осуществляются попытки организации там постоянных животноводческих совхозов, которые будут использовать плато круглогодично. Корма предполагается выращивать и заготавливать на базе орошения отдельных участков подземными источниками. Однако весь тот исторический опыт освоения Устюрта, который сейчас открылся перед нами на основе полученных материалов, говорит об ином использовании плато. Сама экология современного Устюрта ставит чрезвычайно узкие рамки для адаптации здесь человека. Исторический опыт показывает, что плато может быть эффективно использовано лишь сезонно, когда за счет накопленной зимней влаги весной и дождей осенью на сравнительно короткое время оно покрывается растительностью, пригодной для питания скота, что оптимальной формой было именно сезонное использование пастбищ, причем для очень большого количества скота. Однако в современных условиях, когда и сам Устюрт, и территория за Устюртом на древнем кочевом сарматском пути находятся во владении разных республик, скотоводы выпасают скот только на своей территории, поэтому Устюрт отдает ныне людям лишь часть своих ресурсов. Межреспубликанская кооперация, для которой административные границы не служат препятствием, — вот что могло бы поставить эти неиспользованные ресурсы на службу людям. Исторический опыт скотоводства в этом районе — за создание такого объединения.