Вячеслав Гончаров - На суше и на море 1987

Выбитый на мраморе текст гласит: «В память о благородной помощи, без промедления оказанной экипажами русских военных кораблей «Богатырь», «Цесаревич», «Макаров», «Слава» гражданам Мессины, пострадавшим от землетрясения 28 декабря 1908 года. Муниципалитет в память об этой человеческой солидарности, бескорыстном героизме открывает эту мемориальную доску по случаю доставляющего нам радость визита советских представителей и в знак вечной признательности и братской дружбы между городом Мессиной и русским народом».

Выступая на церемонии, мэр Антонио Андо отметил, что жители города помнят о подвиге русских моряков, свято хранят чувство искренней благодарности русскому и советскому народу. Повсюду, где появлялись советские моряки, их тепло приветствовали жители города. Многие представлялись гостям из СССР как сыновья, дочери, внуки спасенных русскими моряками в 1908 году.

В одну из пещер в Польских Карпатах краковские археологи поспешили после сообщения туристов о том, что там случайно найдены древние каменные рубила. Ученые организовали планомерные раскопки и вскоре стали обладателями не только каменных и костяных орудий труда, но и остатков кострищ. Небольшие угольки — особая удача. Они помогают датировке находок. Цифра оказалась солидной — около 25 тысяч лет назад в этой пещере жили первобытные люди. Это следы самого старого поселения на территории Польши.

Удивительно было и другое. После реставрации осколков ребра мамонта перед учеными предстало древнее орудие охоты — нечто, напоминающее австралийский бумеранг. Чтобы убедить скептиков, был сделан такой же образец из пластмассы. Он действительно мог летать и возвращаться к месту броска.

Пещера объявлена заповедной зоной. Научные работы в ней будут продолжаться совместно с археологами других стран. Ведь найдены следы жизни очень древних европейцев.

Очерк

Нас разделяла лишь металлическая скорлупа огромного шара, выкрашенного в защитный цвет. Там, в замкнутом пространстве, уже 35 дней находились четыре человека. Проходил уникальный научный эксперимент, организованный сотрудниками Южного отделения Института океанологии АН СССР и Института медико-биологических проблем.

— Скоро откроется люк, — сказал мне Вячеслав Семенович Ястребов, доктор технических наук, заместитель директора Института океанологии, научный руководитель эксперимента. — И наши акванавты окажутся… на поверхности.

Испытательная барокамера гипербарического комплекса состоит из трех отсеков и пристыкованного к ним шара, соединенных тоннелями-шлюзами. Самый большой из отсеков — жилой. Его стены обшиты специальной термоизоляционной пластмассой. С каждой стороны по два иллюминатора. Для жизнеобеспечения имеется здесь система регенерации дыхательной смеси, которая совершает постоянный круговорот через многочисленные фильтры.

В общем комплекс похож на космический корабль. И не случайно «сухое погружение» по психологическому воздействию многие сравнивали с полетом в космос. Как и при длительной работе на космической станции, так и при погружении на большие глубины людям угрожает немало опасностей. Акванавтам, возможно, и труднее. Ведь там, за обшивкой, они без скафандров испытывают на себе давление, равное 45 атмосферам, то есть толще воды высотой 450 метров.

— Таких комплексов в стране немного, — объяснил мне Вячеслав Семенович. — Тот, что в Москве, пожалуй, в счет не идет. Он служит прежде всего для медицинских целей. Наш геленджикский, расположенный в Голубой бухте, — гигант по сравнению с московским. Да и назначение его иное. Это незаменимый тренажер, без которого людям будет трудно, а то и невозможно осваивать морские глубины…

Длительное время исследователи находились в барокамере, чтобы вернуться и рассказать, как там. И вот этот момент приближается…

А мне вспомнилось начало эксперимента.

Солнце било в широкие окна павильона, в котором располагался экспериментальный комплекс. Улыбка, прощальный взмах рукой, и акванавты Владимир Подымов, Александр Суворов, Владимир Тутубалин во главе с командиром экипажа Родионом Унку один за другим скрываются в чреве стальной барокамеры. Опускается тяжелая крышка люка, тщательно задраивается. Теперь за самочувствием людей и ходом испытаний будут следить посты контроля, передавая все данные на центральный пульт управления, расположенный рядом с барокамерой. Здесь размещены приборы наблюдения за атмосферным давлением в отсеках, влажностью, температурой воздуха, за работой систем жизнеобеспечения. Уже на местах дежурная бригада, в которой врачи и инженеры, оператор и специалист по газообеспечению. Сейчас каждый из них занят своим делом. Олег Николаевич Скалацкий, ответственный за техническое обеспечение, записывает в бортовой журнал: «Комплекс к испытаниям под повышенным давлением готов».

Включается внутренняя связь с экипажем.

— Как самочувствие?

— Хорошее, — слышится энергичный голос командира. — Ждем спуска.

— Экипаж, внимание! Начать погружение…

Мерно загудели компрессоры, нагнетая давление в камере.

— Глубина пять метров… десять… двадцать, — раздается четкий голос оператора, — пятьдесят… сто…

Как только акванавты достигали определенной глубины, предусматривалась остановка, с тем чтобы организм каждого освоился с новыми условиями и экипаж выполнил необходимые различные задания. Затем спуск до следующей площадки.

Триста метров! Начинались условия, о воздействии которых на организм человека еще никто не знал. Конечно, специалистам известно, что земной воздух пригоден для дыхания лишь в определенном интервале давлений. При сильном повышении он вызывает глубинное опьянение, которое может привести даже к смерти. Потому для акванавтов был создан особый состав дыхательной смеси — своеобразный коктейль, который содержит гелий, азот и небольшой процент кислорода. Но при высоком давлении эти доли процента «весят» столько же, сколько 21 процент в земной атмосфере.

Итак, 300 метров. «Спуск» теперь пошел по особому графику, в ином режиме, рассчитанном на ЭВМ.

На вторые сутки погружения барокамера «зависла на глубине» 350 метров. Когда специалисты Института медико-биологических проблем, обеспечивавшие эксперимент, убедились, что испытания проходят нормально, они дали «добро» на переход Унку и Тутубалина в шар-отсек для дальнейшего погружения еще на сто метров. Эксперимент вступил в решающую фазу…