Джен Лин-Лью - Путь лапши. От Китая до Италии

Хотя вулкан, который уничтожил Помпею две тысячи лет назад, может в любой день снова начать извержение без предупреждения, проклятие этой земли также является и ее благословением.

Марина положила еще один помидор на толстый кусок хлеба, затем разрезала его на мелкие кусочки, посыпала солью помидоры и хлеб, сбрызнула оливковым маслом и вручила мне. Я откусила кусочек, и у меня тут же захватило дух; я не была готова к сочности помидора, мягкости хлеба и такому острому, оживляющему бутерброд оливковому маслу. Вкус был таким же невероятным, как вкус пиццы, которую я ела предыдущим вечером. Но это не было «правильным» блюдом – его даже нельзя было назвать брускетта без поджаренного в тостере хлеба и чеснока. Я также знала, что если попробую воссоздать его где-то в другом месте, таким оно не будет. Пицца и эта простая закуска отражали основное в итальянской еде: суть в ингредиентах, которые выращивают на правильной почве и за которыми правильно ухаживают.

Осталось только дать соусу загустеть в кастрюле, которая стояла на медленном огне, кипеть ему там предстояло несколько часов – рагу является одним из соусов для макаронных изделий, для приготовления которых требуется время.

– Соус должен превратиться в густой крем, – сказала Марина. – Плотность должна быть высокой. Нужно добиться маленьких взрывов, как в случае Везувия.

Она решила, что, пока соус медленно кипит, мы куда-нибудь сходим.

– Джанлука! – крикнула она. – Время от времени помешивай соус. – Он покорно кивнул. – Веди себя хорошо, – нежно сказала она рагу , когда мы уходили.

Мы сели в машину с открывающейся вверх задней дверцей и выехали через два ряда ворот, производящих должное впечатление. Охрана была надежной. Освободившись от кухни, Марина казалась более счастливой. Как и многие другие женщины, с которыми я познакомилась во время путешествия, она, по ее признанию, не испытывала особой страсти к еде. Приготовление пищи было обязанностью, которая лежала на ней с подросткового возраста. Она была старшим ребенком в семье и готовила для младшей сестры и брата; эта роль подготовила ее к обязанностям жены.

Мы остановились у пекарни, одного из немногих заведений, которые были открыты по воскресеньям. И дело там шло бойко, местные жители покупали хлеб и кондитерские изделия. Марина сказала мне, что проявляет осторожность в выборе пекарен, потому что некоторые контролирует каморра.

– Иногда они нанимают мальчишек с улицы печь хлеб в печах, которые топят токсичными материалами типа старых автомобильных покрышек, – сказала она и прокричала свой заказ пекарю за прилавком, а он вручил ей коробку с десертом.

Когда мы ехали по Неаполю, Марина показала мне Флегрейские поля, широкую, частично погруженную в воду кальдеру, которая служила мистическим домом римского бога Вулкана. Перед полями возвышался Везувий.

– Плиний – один из самых первых журналистов в мире – задокументировал вулканические извержения, которые накрыли Помпею. Он писал о столбах газа и дыма, – сказала Марина, снова беря на себя роль гида.

Марине очень подходила работа гида, у нее это получалось естественно. Но, как она мне сказала, она только недавно стала заниматься этим бизнесом. Она была сидящей дома мамой большую часть своей взрослой жизни, причем нельзя сказать, что у нее не было карьерных амбиций, в особенности в молодом возрасте. Ее отец был ювелиром, и ребенком она помогала в его магазине, приветствовала покупателей и объясняла свойства различных камней.

– Я всегда занималась связями с общественностью, – гордо сказала она.

Она окончила лучшую среднюю школу в Неаполе, получила дипломы по иностранной литературе и геммологии, а потом стажировалась в магазине отца. Она также недолго работала в ООН и думала о том, чтобы стать переводчицей или стюардессой. А затем она познакомилась с Маурицио.

– Я много лет сопротивлялась браку, – сказала Марина. – Я хотела сохранить свою независимость.

Она отметила, что давил на нее по большей части не поклонник, а ее мать.

– Она хотела, чтобы у меня было белое платье и традиционная католическая свадьба.

После девяти лет встреч с Маурицио Марина уступила – и вышла замуж. Она забеременела сразу же во время медового месяца в Северной Африке. Они с Маурицио были добрыми католиками и поэтому ждали официального бракосочетания, перед тем как консуммировать брак. И они не предохранялись от беременности.

Беременность доставила Марине много неприятностей. Она беспокоилась, что на плод могли повлиять таблетки от малярии, которые она принимала во время медового месяца. У нее был амниоцентез, и она считала, что из-за него у нее чуть не случился выкидыш. На более позднем сроке ей был прописан постельный режим. Во время родов пуповина обвилась вокруг шеи ребенка, и ей срочно сделали кесарево сечение. После беременности надолго сохранились побочные эффекты, включая сниженные вкусовые ощущения.

Несмотря на то что беременность оставила такие шрамы, и не только на теле, Марина взяла на себя роль матери, которую выполняла двадцать четыре часа в сутки, и вскоре родила второго сына. Сыновья стали центром ее жизни.

– Они так быстро растут, и у тебя всего лишь определенное количество лет, которые можно провести с ними, – сказала она. Да и ее прошлые устремления стали вызывать у нее беспокойство. Она не только больше не хотела становиться стюардессой, она просто не хотела никуда летать. А ее муж, совсем не современный мужчина, в любом случае ожидал от нее, что она будет сидеть дома.

– Вы не хотели выйти на работу после рождения детей? – спросила я.

Марина на какое-то время задумалась. Она слишком погрузилась в жизнь матери, которая занимается только воспитанием детей. У нее не было времени подумать о том, что она хотела бы для себя.

– Так что мой совет вам: если вы что-то хотите сделать, то вам следует сейчас бороться за это. Нужно на раннем этапе объявить о своей независимости. В противном случае будет слишком поздно.

Я это уже сделала. Но не зашла ли я слишком далеко? Где находится правильное равновесие? Я поняла, что эту борьбу ведут многие женщины, причем с очень разными биографиями.

Марина припарковала машину у берега, и мы прошлись вдоль кромки моря.

– Мне нравится движение воды, – сказала она. – Оно мне помогает, успокаивает меня. Когда я куда-то уезжаю, мне не хватает воды. В Риме мне приходится ходить к фонтанам.

Бездомные кошки лениво лежали на волноломе. В отдалении был виден остров Капри – он выглядел как магическая скала, выступая из спокойного моря. Поверхность воды все еще оставалась спокойной, но утреннее солнце уступило место тучам.