Михаил Ахманов - Чехия. Биография Праги

— Оставлю я тебе перстень свой, а твое кольцо заберу себе, в знак нашей верности, дабы всегда помнили мы друг о друге. Не верь никому, что бы обо мне ни услышала, пока сама не увидишь перстень, который я уношу с собой. Если же семь лет пройдет и не увидишь его, знай: меня уже нет в живых.

Лишь только прибыл в замок отец княгини, приказал молодой государь седлать тридцать коней, и, собравшись с дружиной в путь, распрощался с женой Неоменией и ее отцом и отправился в дальнее странствие на поиски славы и приключений, как подобает храброму и доблестному рыцарю. Много стран и земель миновал Брунцвик, все дальше и дальше продвигаясь со своими рыцарями и оруженосцами, пока не добрался до берега широкого моря. Но эта преграда не остановила молодого князя и не заставила повернуть назад. Раздобыл он корабль, погрузил на него дружину и лошадей и пустился в плавание в неизведанные края.

Как отчалили они от берега, долгое время дул им в спины попутный ветер. Но однажды ночью, когда уже четверть года проплавали они по морям, ветер вдруг переменился, море разбушевалось, яростные волны стали швырять корабль то вверх, то вниз, в самую пучину морскую. И тогда страх и тревога овладели мореходами. Еще больше испугались они, когда увидели во тьме яркий желтый свет и почувствовали, как обволакивает их сильный дурманящий запах. Испугались потому, что знали: тот свет и тот запах исходят от Янтарной горы. Все люди, и звери, и корабли, что окажутся в пятидесяти милях от этого острова, будут притянуты неодолимой силой, и каждый, кого притянет гора, никогда не сможет ее покинуть. Тщетно молили Бога мореходы, прося послать им перемену ветра, однако ветер все также гнал корабль в сторону Янтарной горы. И, как только приблизились они к ней на пятьдесят миль, стрелою полетело судно вперед, на желтый свет, пронизавший все пространство бушующих волн.

Достигнув берега, корабль внезапно остановился. Ветер стих, волны улеглись. Посредине острова возвышалась Янтарная гора. Брунцвик вместе с дружиной и конями высадился на сушу. Уже светало, и в первых лучах солнца увидели они, что остров пустынен и безлюден. Обойдя его весь, мореходы заметили на берегу множество истлевших и полуразрушенных кораблей, среди обломков которых белели под палящими лучами солнца человеческие кости. Тоскливо стало на сердце у молодого князя. Увидев останки тех, кто сгинул здесь навсегда, и сам он, и его дружина, поняли, какой печальный конец ждет их самих. Кругом, куда ни кинь взгляд, одна бескрайняя морская ширь, и лишь зеленоватые волны сливаются с небом в необозримой дали.

Понемногу пришли мореходы в себя, отдохнули, подкрепили свои силы, и тогда решил Брунцвик попробовать выбраться с ненавистного острова. Погрузились они опять на корабль, расправили паруса, отчалили от берега и, изо всех сил налегая на весла, стали грести и грести без остановки, стремясь уплыть как можно дальше. Когда корабль набрал скорость, в сердцах мореходов возникла надежда, что смогут они преодолеть колдовскую силу Янтарной горы. Еще крепче взялись гребцы за весла, от напряжения багровела их кожа, и пот ручьями струился по усталым телам. Судно двигалось быстро, но вдруг ход его замедлился, а потом и совсем прекратился, будто корабль стал на якорь. И опять они оказались у Янтарной горы.

Страшно разочаровала и опечалила эта неудача Брунцвика и его дружину, с тоской думали они о том, что теперь уже навеки суждено им остаться в этом гиблом месте. Но пока хватало на корабле запасов провизии, надежда на спасение не покидала мореходов, и еще два раза пытались они вырваться из тисков колдовской горы. Да только снова и снова оказывались у берега, как и в первый раз.

Когда закончились на корабле припасы, перебили рыцари коней и питались их мясом. Последним зарезали и съели коня Брунцвика, а потом настал безжалостный лютый голод. Напрасно искали люди пропитание — не нашлось на острове ни единого зернышка, ни птицы — ничего, что годилось бы в пищу. Они еще ждали и надеялись, что Божья милость не оставит их, но надежды таяли, все было напрасно, и тогда отчаяние и безысходность овладели мореходами. Отдав себя на волю судьбы, они безучастно сидели и лежали на берегу возле судна и ждали смерти. И смерть забирала одного за другим.

Остались в живых на острове под Янтарной горой только Брунцвик да старый рыцарь по имени Балад. И вот как-то раз, сидя на берегу и с тоскою всматриваясь в бескрайний морской простор, старый Балад вдруг сказал князю:

— Господин мой! Если бы знала твоя жена, если бы знали твои земаны о той беде, что постигла нас!..

Еще печальнее стало Брунцвику от его слов.

А старый рыцарь продолжал:

— Не грусти, мой добрый господин! Если ты последуешь моему совету, то сможешь спастись и выбраться отсюда. Правда, не знаю, в какое место попадешь.

— А как же ты? — отозвался Брунцвик.

— Обо мне не беспокойся, я стар, и я не в счет. Видно, суждено мне лечь здесь навсегда. А ты, когда спасешься и достигнешь родной земли, помяни меня добрым словом, меня и мою верную службу.

— Какой же совет ты хочешь мне дать? — спросил старого рыцаря Брунцвик.

— Помнишь, господин мой и князь, как сюда на остров, в первый год нашего плена, прилетала огромная птица гриф? И на другой год она прилетала снова. Наверное, и в этом году опять прилетит, ибо думается мне, что каждый год прилетает гриф на эту гору. Птица эта сможет забрать тебя отсюда.

— Но как? — удивился молодой князь.

И тут старик указал на конскую шкуру, что лежала возле корабля, и попросил князя завернуться в нее, взяв с собою меч. Брунцвик последовал совету Балада, и, когда он так сделал, старый рыцарь стянул шкуру ремнем и отнес ее на Янтарную гору.

Через некоторое время в воздухе раздался страшный шум, и резко, словно перед бурей, подул ветер. Это летела птица гриф. Когда она появилась над горой, почудилось, будто повсюду наступила кромешная тьма. Мгновение парил гриф в воздухе на распластанных исполинских крыльях, потом ринулся вниз, схватил точно зернышко шкуру с Брунцвиком, и, взметнувшись в небо, полетел прочь. Под Янтарной горой снова стало тихо и пустынно; лишь печальные тени истлевших кораблей недвижно лежали на берегу, да белели кости погибших людей.

Но один живой человек еще оставался на острове. Старый верный рыцарь Балад, обессилевший от голода, сидел на песке, опираясь на обломки корабля, и печально смотрел в небо, на огромную птицу, почти уже пропавшую в небесных далях, уносившую его молодого князя неведомо куда.

Гриф летел быстро и сильно, нес Брунцвика над морскими просторами три дня и три ночи, все дальше от Янтарной горы, преодолевая сотни и сотни миль. Над пустынными скалами исполинская птица сбросила добычу в гнездо своим птенцам и тут же, взмыв в небо, опять улетела на поиски пропитания. Голодные птенцы набросились на лакомый кусок и, яростно крича, стали клевать и щипать лошадиную шкуру, в которую был завернут Брунцвик. Он же, почувствовав себя свободнее, выхватил меч, взмахнул им и порубил молодых грифов.