Николай Трублаини - Путешественники

- У нас есть охотник, - рассказывал рабочий, - он два дня тому назад застрелил взрослого орла и забрал из гнезда двух орлят.

- А где второй орленок?

- Уже продал. Пришли к нему снизу и купили.

- А сколько он стоит? - спросил Марко.

- Кажется, он взял пять рублей.

- А чем его кормить? - допытывался мальчик.

- Ты что, купить хочешь? - удивился Вася.

- А хоть бы и так, - ответил тот. - Можно этого купить? - спросил он рабочего.

- Наверное, продаст. Только сейчас его нет. Он будет здесь через час-полтора. Приедет снизу и потом- опять в долину.

Марко подошел к Михаилу Фритиофовичу и начал просить позволения купить орленка. Врач не возражал, но надо было договариваться с хозяином орленка, а их экскурсия должна была возвращаться назад другим путем, через абхазское село Анухву.

Тогда Марко сказал, что он останется здесь, дождется охотника, купит у него птицу и вместе с охотником вернется в Псирцху. Мальчику очень хотелось заполучить орленка, и он согласен был отказаться от участия в сегодняшней экскурсии. План, который он предлагал, был вполне реален. Правда, врач колебался, прежде чем дать согласие. Он знал, что Марко горяч, слишком увлекается, иногда может что-нибудь сфантазировать. Все это было не плохо, если рядом с ним был кто-нибудь постарше. Но в конце концов Михаил Фритиофович, подумав, согласился.

Марко остался около рабочих на фуникулере, а его товарищи двинулись по железнодорожной колее к лесу. Как раз в это время двое лесорубов ехали тоже в лес на маленькой дрезине. После долгих переговоров они согласились взять с собой всю экскурсию. Хотя было и тесновато, но все ухитрились примоститься на дрезине и, по-очереди работая, покатили среди невысоких холмов. Проехав мимо нескольких абхазских избушек, оказались в таком месте, откуда открывался вид на широкую долину, в которой разместились армянское, греческое и абхазское селения. Каждое называлось Анухвой.

Вскоре добрались до лесных разработок и, долго не задерживаясь там, двинулись в Анухву абхазскую. Но когда оказались в этом селении, где домики находятся на большом расстоянии друг от друга, солнце уже зашло, и пришлось, не ознакомившись с хозяйством абхазцев, быстро возвращаться домой. Надо было идти около полутора часов. Хотя за этот день школьники уже натрудили ноги, однако все держались бодро.

- Марко, наверное, уже ждет нас, - сказала Зоя, вспомнив о товарище.

- Он, наверное, где-нибудь тренирует своего орленка, - заметил Шарль и вспомнил мальчика с соколом, который появился так неожиданно, а потом исчез. О мальчике часто вспоминали, но пока что никто никаких новых сведений о нем не имел.

- Теперь у нас свой мальчик с орлом будет, - сказал Вася.

- Только велосипед надо приобрести, - пошутил

Гансен.

Ванда шла, глубоко задумавшись. Ее молчаливое настроение понемногу передавалось всем, и только Михаил Фритиофович время от времени бросал подбадривающую фразу.

Ночь обещала быть темной. Над холмами тучи спрятали лупу и звезды и только над морем половина неба еще сверкала звездами. Усталые, едва передвигая ноги, подошли путешественники к палатке. Там сидел сторож. Марко еще не приходил.

Глухо бил морской прибой в берег.

Отсутствие самого младшего товарища всех встревожило.

Михаил Фритиофович волновался больше всех, но не показывал этого и старался успокоить пионеров.

- Он, наверное, остался ночевать на горе, - говорил врач, - или спустился вниз вместе с охотником и тот оставил его у себя. Вы ужинайте и ложитесь спать, а я пойду в селение и попытаюсь узнать, где живет охотник.

Дети, немного успокоенные словами врача, начали укладываться спать. Все очень устали, и спать хотелось сильнее, чем есть. Зоя, не дождавшись, когда Шарль и Ванда приготовят ужин, легла и сразу уснула.

Гансен снял тюбетейку, надел соломенную шляпу, взял в руки небольшую палку и вышел из палатки. За ним следом поднялся Вася.

- Михаил Фритиофович, разрешите мне с вами пойти, - попросил паренек.

- Ты бы лучше ложился спать.

- Я не устал. Мне хочется пойти с вами. Я могу вам пригодиться…, Может, придется долго Марко разыскивать. - В голосе паренька слышались нотки тревоги.

Судьба Марко его волновала, и ему не терпелось выяснить, где товарищ.

- Хорошо, - согласился врач, - только предупреди Шарля, что ты пошел со мной.

Вася выполнил это приказание, и через минуту они

шагали по тропинке, которая вела к шоссе.

Ночь темнела; не более как четверть неба оставалась еще открытой, тучи, казалось, сползали с гор.

- Большого дождя как будто не должно быть,- промолвил врач, посматривая на тучи.

- Почему вы так думаете? - спросил паренек.

- Если верить тому, что рассказывали мне местные жители, то большие дожди здесь приносят только тучи, поднимающиеся с моря. С гор сползает лишь туман, а от него бывает только кратковременный, слабый дождик.

- Куда мы сейчас пойдем, Михаил Фритиофович?

- На телефонную станцию. На горе есть телефон, мы вызовем рабочих к телефону и спросим, где Марко.

Дальше шли молча, углубившись в свои мысли.

Вася про себя ругал Марко; он был уверен, что озорник выкинул какое-нибудь коленце.

Гансен раздумывал о том, где может быть мальчик. Он допускал целую цепь правдоподобных безопасных случайностей, из-за которых тот не попал домой, а заночевал у какого-нибудь рабочего или охотника. Но рядом с этими мыслями и предположениями, которыми он хотел себя успокоить, ползли тревожные догадки и опасения. Марко, отличавшийся иногда неосторожностью, мог свалиться с кручи, попасть под колеса паровоза, упасть с коня, наесться вредных лесных ягод; его могла укусить змея. Да разве мало неприятностей могло случиться с ним! Врач уже раскаивался, что оставил Марко одного. Его мучило сознание ответственности за каждого порученного ему ученика. Ведь ему доверили их и родители, и школа, и сами они доверились ему. Но одновременно он вспоминал десятки случаев с другими детьми, а также случаи из своих детских лет, когда у взрослых возникала тревога за детей иногда совсем беспричинно.

Они вскоре миновали местечко и подошли к одному из крайних домиков на Сухумской дороге. Взошли на крыльцо и открыли дверь с надписью «Телеграф». В маленькой комнатке не было никого. Там стояли лишь стол, два стула и будка для телефонных разговоров. В маленькое окошечко была видна женщина, дремавшая у коммутатора на полсотни абонентов. Женщина эта одновременно исполняла обязанности и телефонистки, и телеграфистки.

Михаил Фритиофович постучал в окошко. Женщина повернула к нему лицо.

- Можно позвонить па Ахун-гору? - спросил врач.

- Можно, - ответила женщина, удивленно посматривая на ночных посетителей Она начала хозяйничать около своей установки и предложила врачу зайти в переговорную будку. Михаил Фритиофович тотчас же вошел, снял трубку и приложил к уху.